Она с нескрываемым любопытством ощущала на себе томные взгляды многих креольских джентльменов, сгорающих от страсти, и делала вид, что увлечена изучением красивой броши, как вдруг раздался знакомый голос:
— Бет, Бет Селби, ты ли это, родная? На звук дорогого ей голоса Элизабет круто повернулась, мягкие розовые губы расплылись в счастливой улыбке.
— Стелла! Неужели это не сон? Какое счастье видеть тебя! Но что ты делаешь здесь?! — Все это Элизабет буквально прокричала счастливым голосом, ее глаза ярко сверкали при этом.
— Я могу задать тебе тот же вопрос? Я не поверила своим глазам, когда увидела тебя здесь.
Стелла приблизилась к Элизабет. Она почти не изменилась. Элизабет отметила это с радостью, разглядывая свою подругу. Высокая, с представительной внешностью, черными глазами, красивыми бровями правильной формы, Стелла Вальдес была такой, какой ее помнила Элизабет. Конечно, теперь она была одета не в унылую школьную форму, но улыбалась по-прежнему добро и по-прежнему зазывно звучал ее чуть хрипловатый голос с особыми интонациями, и так же красив был ее чувственный рот. Несколько мгновений они молча рассматривали друг друга, причем Элизабет ощутила прежнее почтение к подруге. Стелла была натурой страстной, и это подчеркивал подобранный туалет: прекрасные густые черные волосы оттеняла ярко-желтая шелковая лента, она чудесно гармонировала с платьем, тоже золотисто-желтым, подчеркивающим все прелести ее фигуры. Стелла заставляла любого мужчину остановить взгляд на своих несомненных достоинствах. Элизабет с улыбкой вспомнила, что Стелла всегда отрицала моду на спокойные пастельные тона.
Стелла была красивой молодой женщиной, именно красивой, а не хорошенькой, хотя ее отдельные черты не были совершенны. Пожалуй, чуть великоват был страстный рот, да и нос превосходил чисто женские размеры, слишком волевым был подбородок. Но все это в совокупности создавало женщину, не вписывающуюся в конфетную красоту, со своей индивидуальностью. Это была натура, обладающая умением чувствовать и хранить традиции дружбы. Стелла обладала также удивительным чутьем, и пока они обменивались малозначащими новостями и разными сплетнями, она уловила в фиолетово-голубых глазах подруги тень тревоги, а также некоторое нежелание говорить о своем браке и личности молодого мужа.
Понимая, что Французский базар — не самое подходящее место для задушевного разговора, который был им так нужен, Стелла отпустила Мэри и повела Элизабет в элегантный дом на Эспланада-авеню, куда она направлялась навестить родственников.
Несколькими минутами позже они уже сидели в очаровательном, вымощенном гранитными плитами дворике, в середине которого деловито журчал фонтан, а слуга-негр, бесшумно возникнув, принес им крепкий черный кофе в изящных фарфоровых чашечках.
Слуга исчез, и Стелла, позволив Элизабет сделать несколько глотков напитка, наконец задала волнующие ее вопросы:
— Моя дорогая, счастлива ли ты? Я не хочу вмешиваться в твои дела, но когда я проводила свой медовый месяц, то от меня буквально исходили лучи счастья. Увы, я не заметила этого, встретив тебя. В чем дело?
— О, Стелла! Я доверяю тебе и поэтому посвящу тебя в суть проблемы, — воскликнула Элизабет в искреннем порыве, — Ты всегда знала, когда со мной что-то происходило.
Глаза Стеллы располагали к доверию, и, подбадривая подругу, она тихо сказала:
— Расскажи мне, дорогая, что тебя тревожит?
— Я не могу этого сделать. Мне не хочется говорить об этом, — удивительно беспомощно призналась Элизабет.
Видя ее терзания, Стелла задумчиво произнесла:
— Вполне возможно, что несколько первых месяцев очень трудно, я знаю это. Особенно если у вас не было возможности узнать друг друга как следует до женитьбы.
Затем, улыбнувшись, она добавила.
— Я знала Хуана Родригеса всю свою жизнь и всегда хотела выйти за него замуж. Поэтому в первые месяцы совместной жизни нам не надо было искать решений слишком многих проблем. Возможно, и ты, узнав своего Натана поближе, перестанешь считать его посторонним человеком.
Не в силах удержать набежавшие слезы, Элизабет сказала, преодолевая спазм, перехвативший горло:
— Мой брак — совсем не то, чего я ждала. У Натана и у меня не получается…
Она резко оборвала себя, огорченная своим порывом и действительно не желая распространяться на деликатную тему, даже зная, что ее собеседница отнесется сочувственно к ее признаниям.
Но Стелла, не давая ей времени восстановить душевное равновесие, мягко спросила:
— Ты и Натан не можете.., чего? Тебе действительно не хочется сказать мне всю правду? А теперь предположи, что ты просто отдыхаешь в удобном кресле, потягиваешь ароматный кофе и хочешь поговорить с мудрой Стеллой по душам, ну как?
Элизабет колебалась, ей, конечно, хотелось рассказать все подруге, но она не желала предавать Натана. В том, что Стелла ее поймет, она не сомневалась, а вот поймет ли ее Натан, узнав, что она с кем-то обсуждала столь интимные стороны их брака? Скорее нет, думала она и, предвидя свои ощущения в случае, если им придется объясняться на эту тему, решила не посвящать в ситуацию даже Стеллу.
Стеллу было не просто обвести вокруг пальца и только тогда, когда Элизабет против своего желания все рассказала, как ее отец распорядился приданым и как был унижен этим Натан, она перестала задавать вопросы.
— Значит, так с тобой поступили, маленькая глупая гусыня! — Стелла произнесла это тоном превосходства. — Да из-за этих проблем не стоит огорчаться. Не о чем волноваться! Твой отец просто позаботился о твоих же интересах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125