– Манеры приемлемы. Меня не устраивает твое отношение, – сухо заметил Кристофер. Его гнев улегся так же быстро, как и возник.
Николь подняла на него испытующий взгляд:
– Отношение – такое, какого вы заслуживаете. Я не могу смириться с тем, как вы играете жизнью Алена. Я не могу забыть того, как вы обошлись со мной.
Кристофер приблизился к ней и, глядя ей в глаза, спросил:
– Ты думаешь, мне доставляет удовольствие использовать Алена как оружие против тебя?
– Не знаю! – воскликнула она. Такой ответ ему даже понравился.
– Ты сама не оставляешь мне выбора, – горько заметил он. – Мне необходимо, чтобы ты меня слушалась. А Ален, кажется, – единственный, кто для тебя что-то значит. – С усмешкой он добавил:
– Ты ради него согласилась даже потерять невинность!
– Я все помню, – ледяным тоном произнесла она. – Помню и о том, как вы меня обманули. И не надейтесь, что когда-нибудь забуду.
– Значит, ты собираешься вести со мной войну? Николь печально покачала головой:
– Я постараюсь относиться к вам как к опекуну. Но не ждите от меня энтузиазма! Кристофер одобрительно кивнул:
– Это меня вполне устроит. Большее было бы даже неестественно.
Остаток дня Николь провела в смятенных чувствах. Она не могла его понять – то он зол и жесток, то ласков, а то может поинтересоваться ее мнением, будто оно для него что-то значит…
Кристофер собирался отправиться в Новый Орлеан в среду, а до той поры они общались сдержанно и вежливо.
Однажды за завтраком незадолго до его отъезда Николь решилась задать вопрос, который давно ее беспокоил:
– А что миссис Иглстон обо мне знает? Как вы ей объяснили мое пребывание в вашем доме?
– Я не объяснял.
Николь вскинула на него изумленный взгляд:
– Значит, она не знает, что я здесь?
– Нет, пока не знает. Но узнает, прежде чем приедет сюда. Я намерен частично открыть ей правду – о том, как ты служила юнгой, выдавая себя за мальчика, пока я не раскрыл твой секрет. Естественно, – продолжал он насмешливым тоном, – как только я узнал, кто ты такая, я предпринял необходимые шаги, чтобы расставить все по местам. Твое место оказалось здесь.
С недоумением Николь спросила:
– Но… как же та история, что вы мне рассказали? Будто я жила с ней в Канаде…
– Хм-м. Не беспокойся. Думаю, в конце концов миссис Иглстон поддержит эту версию, но до поры ей следует знать лишь то, что я ей пока расскажу. – Он замялся, потом спросил:
– А ты сможешь сама придерживаться этих линий – сначала усеченной версии правды для миссис Иглстон, потом канадской версии для англичан?
Николь невесело усмехнулась:
– Если не запутаюсь…
Остаток дня Кристофер провел в заботах по дому, стараясь предусмотреть все проблемы, которые могут возникнуть в его отсутствие. Он гнал от себя мысли о Николь, не желая признаваться, что ее новый облик произвел на него неизгладимое впечатление.
К ужину Николь успела переменить туалет и на этот раз предстала в светло-зеленом шелковом платье, которое ей удивительно шло. Согласно требованиям моды, платье имело глубокий вырез, и Кристофер с трудом отвел глаза. Волосы Николь ниспадали в художественном беспорядке, хотя не вызывало сомнения, что над этой прической пришлось немало потрудиться. Кристофер едва подавил возникшее вдруг страстное желание сорвать с нее платье и смять ее изысканную прическу в порыве жарких объятий. Пробудившаяся страсть вызвала у него самого сильное недовольство. Распоряжение Сандерсону он отдал резким тоном. Тот не подал виду, хотя и не привык к такому. За едой Кристофер напряженно молчал, лишь изредка невпопад отвечая на деликатные попытки Николь завести разговор.
Из-за стола он встал не в духе. Он было вышел прогуляться, но начавшийся дождь загнал его обратно в дом. Ночь застала его в спальне со ставшим уже привычным стаканом виски.
Дождь все усиливался, послышались раскаты грома. Надвигалась буря. Кристофер стоял у открытого окна и возбужденно глядел на вспышки молний. Вид этого буйства природы пробудил в нем самом необузданные плотские инстинкты. Словно в забытьи он двинулся в сторону спальни Николь.
Она проснулась от раскатов грома и присела на постели. Буря за окном вдруг напомнила ей те опасные ночи, когда «Ла Белле Гарче» неслась по штормовым волнам, озаряемая вспышками молний. Николь захотелось снова ощутить пьянящий порыв штормового ветра, почувствовать острые капли дождя, бьющие в лицо. Она вскочила с постели, торопливо накинула халат и бросилась к дверям, ведущим к веранде.
В тот миг, когда она распахнула их, молния ударила совсем рядом, и раскат грома, совпавший с ослепительной вспышкой, потряс дом до основания. Фигура Кристофера, застывшая на веранде под струями дождя, озарилась серебристым светом.
При виде его Николь замерла на пороге. От неожиданности она разжала пальцы на дверной ручке, и сильный порыв ветра с грохотом ударил дверью о стену.
От этого звука Кристофер стремительно обернулся. Их глаза встретились. У Николь перехватило дыхание. Она сама испугалась тех чувств, которые неожиданно нахлынули в тот миг, и повернулась, чтобы убежать. Но Кристофер метнулся к ней и сжал в своих объятиях.
Она боролась, но больше с собой, чем с ним. От его жадных губ некуда было укрыться. Николь всем телом ощутила горячий напор его страсти.
А Кристофер и не хотел бороться с самим собой, со своим желанием. Николь была в его объятиях, и в этот миг он не мог думать ни о чем, кроме юге безграничного наслаждения, какое дарила ее близость. Казалось, что она и есть га единственная женщина, которая способна удовлетворить его страсть. Под его поцелуями ее сопротивление стихло, словно она отчаялась бороться с жаждой, которую лишь он мог утолить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129