– Послушай меня, Жан. Золотые денечки на исходе. И ты согласишься со мной, если пораскинешь мозгами и правильно истолкуешь все приметы. Американцам ты как кость в горле, и они недолго станут тебя здесь терпеть. Хуже того, они подзуживают против тебя креолов. Рано или поздно дело дойдет до решительных шагов. Это лишь вопрос времени. Помнишь последнее восстание рабов? Оно тебя, кажется, ничему не научило.
Лафит нехотя кивнул. В словах Сэйбера была изрядная доля истины. Восстание, о котором шла речь, унесло немало жизней. Озлобленные рабы пролили реки крови, прежде чем захлебнулись в своей. Как стало известно, зачинщиками бунта выступили негры, которых Лафит контрабандой доставил из Африки. Это вызвало гнев и тревогу всего белого населения. Но Лафит оставался невозмутим. Подумаешь – бунт! Не первый и не последний! Недовольным тоном Лафит бросил:
– Значит, ты решил, как крыса, сбежать с тонущего корабля, мой друг?
Сэйбер поджал губы. Пальцы, охватившие бокал, побелели.
– Нет. Если б так, то я бы выждал еще с полгода. Течь пока едва заметна. – И почти умоляюще добавил:
– Одумайся, Жан. Лучше выходи из дела сейчас. Иначе ты рискуешь потерять все.
– Ах, оставь! Ты меня огорчаешь! Человеку с такими настроениями, пожалуй, и правда лучше покинуть наши ряды. Мне не нужны люди, которые в меня не верят.
Сэйбер встал и молча поклонился. Он повернулся к двери, но тут Лафит произнес:
– Постой!
Сэйбер оглянулся. Лицо его хранило выражение вежливого внимания. Лафит поднялся из-за своего стола и заговорил:
– Прости меня! Мы ведь друзья, не так ли? А как друзья мы должны говорить без обиняков. Признаюсь, ты меня огорчил. Но я хотел бы, чтобы мы и расстались друзьями.
Улыбка коснулась губ капитана, глаза иронично сверкнули.
– Это ты был рассержен, не я. Мне просто показалось, что следует переждать, пока ты не перестанешь… э-э… дуться, прежде чем мы снова сможем спокойно разговаривать.
– Дуться?! – Лафит был явно недоволен, что таким словом назвали его поведение. Но он не мог не признать правоту Сэйбера, поэтому он улыбнулся и протянул капитану руку. В момент крепкого рукопожатия он сказал:
– Я дам хорошую цену за твой корабль. Как скоро ты желаешь уладить это дело? Сэйбер пожал плечами.
– Особой спешки нет. Но поскольку я принял окончательное решение, мне хотелось бы завершить сделку как можно быстрее. Скажем, в течение недели. Первое декабря тебя устроит? А я к тому времени, наверное, решу, как поступить с Аденом.
– Отлично. Мне жаль тебя терять как капитана, но надеюсь, что ты теперь станешь моим постоянным торговым партнером. Ты ведь, разумеется, отобедаешь сегодня со мной?
Сэйбер со смехом кивнул.
– Ты никогда не забываешь о делах!
– Конечно, мой друг. О чем же мне еще думать?
Выйдя из дома Лафита, Сэйбер зябко поежился от порыва холодного ветра, налетевшего с моря. Не спеша он направился к мрачному каменному каземату, служившему на острове тюрьмой. Трудно было поверить, что сейчас заканчивается целый этап его жизни. Но теперь настало время перевернуть страницу и приняться за новую.
Войдя в каземат, он с удовлетворением отметил, что Ален был уже доставлен и заключен в одну из камер. Местная тюрьма не отличалась размахом. Она состояла из небольшого караульного помещения и четырех маленьких камер. Впрочем, на острове и это было излишеством. Большинство деяний, которые даже пираты расценивали как преступления, влекли за собой скорый и жестокий самосуд. Так что тюрьма служила скорее символом власти Лафита. Это, однако, не означало, будто она была ненадежной; здание каземата отличалось чрезвычайной прочностью.
Сэйбер брезгливо поморщился, вдохнув затхлый тюремный воздух. Наверное, и Ален был не в восторге от своего нынешнего положения. По крайней мере, когда Сэйбер увидел его, вид у Алена был озлобленный и недовольный. Одежда на нем была разорвана, на лице запеклась кровь. При виде его ссадин Сэйбер спросил:
– Ты что, пытался сбежать, когда тебя сюда везли? А ведь ты всегда казался мне неглупым малым… Ален гневно вскинул голову, глаза его сверкнули.
– Мерзавец! Что ты сделал с Ником?
– Ты имеешь в виду Николь? У Алена перехватило дыхание.
– Она тебе призналась? – недоверчиво спросил он.
– Ну, скажем… мне самому удалось это выяснить. Она, как и ты, была не очень расположена к общению.
Ален не сводил с него глаз. Положение, в которое он сам попал, он воспринимал как нечто естественное. В конце концов, он заранее знал, чем рискует. Но Николь – другое дело. Он мрачно спросил:
– Где она?
Сэйбер пренебрежительно поморщился.
– Ее судьба – это моя забота.
– Сэйбер, выслушай меня! – горячо заговорил Ален. И тут он выложил всю историю Николь, рассказав много больше того, в чем она призналась сама. Ведь она открыла лишь свое имя и подлинный возраст. А Ален, который был настолько обеспокоен ее судьбой, что отбросил всякие иные соображения, выложил Сэйберу все: ее полное имя, происхождение, все! Лишь когда он умолк, поскольку сказать было больше нечего, его вдруг поразила холодная усмешка, с какой капитан молча выслушал его слова. Если б Ален мог прочесть мысли капитана, то он, наверное, предпочел бы проглотить свой язык.
Фамилия Эшфорд была Сэйберу хорошо знакома. Вот уже много лет он поминал ее проклятьями. Она навек запечатлелась в его мозгу, неразрывно связанная с воспоминаниями о предательстве, лжи и бесчестье. Сэйбер подумал о том, как невероятно может сложиться судьба: именно в его руки попала осиротевшая Николь Эшфорд!
– Ты что, не понимаешь? – прервал его мысли Ален. – Николь Эшфорд из благородной семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129