Они ведь и не знают, что самолету и летчику угрожает страшная опасность. Ага – знаменитый стрелок, и неровен час пальнет из своей двустволки, да и отстрелит летчику его уважаемый фрагмент! – И, торопливо надевая пиджак, Асадолла-мирза закричал: – Вперед! Бегом в ставку англичан спасать героя!.. Последние новости, последние новости: сотрудничество разведки с контрразведкой во имя любви!.. Слушай мою команду! Кру-у-гом! Шагом марш!
Я никак не мог догадаться, какой план созрел у него в голове, но его спокойное веселое лицо вселяло в меня уверенность.
На улице, взяв меня под руку, он спросил:
– Скажи, дорогой, а Лейли тебя тоже любит или нет?
Я смущенно ответил!
– Да, дядя Асадолла. Она меня тоже любит, только дайте слово, что никому не скажете.
– Об этом не беспокойся. Но признайся, когда же ты влюбился?
– Тринадцатого мордада прошлого года, – без запинки ответил я. Он засмеялся:
– Небось и точное время помнишь?
– Да, без четверти три.
Он так расхохотался, что своим смехом заразил и меня. Потом хлопнул меня по плечу:
– Я тебе, милый, дам несколько советов. Во-первых, не слишком ей показывай, что ее любишь. Во-вторых, если увидишь, что можешь ее потерять, не забудь про Сан-Франциско.
Я снова покраснел и ничего не ответил. Внезапно Асадолла-мирза резко остановился:
– Сейчас я сделаю так, чтобы тебя с ней пока не разлучали, но что ты собираешься предпринять против своего косноязычного соперника? Ведь решено, что, когда военнослужащий Пури вернется из – под стяга, сыграют его свадьбу с Лейли.
Меня бросило в дрожь. Он был прав. Если такое случится, я уже ничего не смогу поделать. Увидев мое грустное лицо, Асадолла-мирза снова рассмеялся:
– Моменто! Ты пока не особенно расстраивайся. Бог всегда на стороне влюбленных!
Тем временем мы уже подошли к нашему саду. Князь огляделся по сторонам и, увидев, что на улице никого нет, постучался в дом к индийцу. Я не успел спросить его, зачем он это сделал, потому что в это время англичанка, жена индийца, открыла дверь. В глазах Асадолла-мирзы вспыхнули искорки:
– Гуд морнинг, миледи!
Я уже два с половиной года учил в школе английский, и мне было ясно, что князь знает его не бог весть как, но он так бодро выпаливал слова одно за другим, что в этом можно было усомниться.
Своими пламенными взглядами и расшаркиваньями Асадолла-мирза отрезал англичанке пути к отступлению, и, даже если ей не хотелось этого делать, она была вынуждена пригласить его в дом. Она сказала, что муж ушел по делам, но скоро вернется. Нескончаемые любезности князя заставили ее предложить нам подождать возвращения мужа, и уже через минуту мы с Асадолла-мирзой сидели в гостиной сардара Махарат-хана. Англичанка угостила князя бокалом вина. Когда я в ответ на ее предложение выпить ответил, что спиртное не пью, Асадолла-мирза нахмурился:
– Моменто, моменто! Влюбиться влюбился, а вино не пьешь? Если ты еще ребенок, то зря влюбился, а если взрослый, то зря не пьешь… Бери рюмку!
Когда я с неохотой взял рюмку, он тихонько сказал мне:
– Вот еще что запомни: если хорошенькая женщина предлагает тебе даже смертельный яд, отказываться нельзя! – И немедленно занялся разговором с женой индийца, которую неизменно величал «леди». Мое присутствие нисколько ему не мешало. Он сыпал ломаными английскими словами, то и дело вставляя восхищенные возгласы на родном языке:
– Гуд вайн… Ох, эти глазки, эти губки!.. Вери гуд вайн.
Англичанка, глядя на него, смеялась и спрашивала, что значат те или иные слова, которые он повторял.
Через несколько минут вернулся и хозяин дома. Вначале, увидев Асадолла-мирзу в своей гостиной, он удивился и, вероятно, даже несколько обеспокоился, но князь мгновенно привел его в отличное расположение духа. Сардар знал персидский, но говорил на нем с забавным акцентом и делал смешные ошибки. Поговорив о том о сем и, в частности, о последних военных новостях, Асадолла-мирза изложил индийцу основную цель своего визита. Он сказал, что дядюшка Наполеон собрался съездить в Кум, а ему, то есть Асадолле, очень хотелось бы, чтобы, когда дядюшка будет садиться в автомобиль, сардар Махарат-хан подошел бы попрощаться и в разговоре упомянул город Нишапур.
Индиец с удивлением спросил, зачем это надо. Асадолла ответил, что от этого зависит один веселый дружеский розыгрыш, и немедленно принялся сыпать шутками и так рассмешил индийца, что тот отбросил всякую подозрительность и только спросил, как он узнает, когда именно дядюшка Наполеон будет уезжать.
– Да бог с вами, сардар! Можно подумать, наша улочка – это площадь Тупхане Площадь Тупхане – одна из центральных площадей Тегерана.

и по ней автомобили тысячами раскатывают! Как увидите, что к воротам сада подъехала легковая машина, так сразу и поймете, что ага уезжает.
– Саиб, мне как раз сейчас пришла в голову одна вещь про Нишапур… Очень будет подходящий случай делать!
– Премного вам благодарен, сардар! Вы мне большая любезность делать!
– Саиб, а на сколько дней ага в Кум отъезд делать?
– Ей – богу, не знаю, но, думаю, дней на семь – восемь делать.
– Саиб, а как же ага разлуку с супругой переносить делать?
Асадолла-мирза расхохотался:
– Но ведь у аги давно уже сила отказ делать!
Вероятно, этому выражению Асадолла-мирза выучился у индийца, потому что я слышал его от князя и раньше, и по тому, в каких случаях или о ком он так говорил, я догадывался, что эта нелепая фраза означает, что человек больше не способен выполнять супружеские обязанности.
Продолжая смеяться, Асадолла-мирза добавил:
– А когда женщина уверена, что у мужа сила отказ делать, она против его отъезда возраженье не делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158