Но мы питались ничуть не хуже, чем прежде, и так же громко и весело смеялись.
Четвертого шахривара Шахривар – шестой месяц иранского солнечного года (21 августа – 21 сентября). 4 шахривара 1941 г. – день ввода войск антигитлеровской коалиции на территорию Ирана.

1941 года дядюшка, накинув на плечи абу и привесив к поясу пистолет, вместе с Маш-Касемом, вооруженным дядюшкиной двустволкой, взяли на себя командование нашим садом и несколько дней не позволяли нам выходить из комнат. Тем не менее, даже тогда мы не принимали войну всерьез. Но сейчас война стала для меня серьезнейшей реальностью, и мне хотелось прервать разговор дядюшки с отцом и крикнуть, что вся семья потешается над дядюшкиным страхом перед англичанами, мне хотелось сказать дядюшке, что отец внушил ему этот бред, чтобы превратить его во всеобщее посмешище, и что у англичан хватает дел и без того, чтобы мстить какому-то отставному прапорщику, подстрелившему пару бездомных бродяг во времена Мохаммад Али-шаха. Но я знал, что мои слова не произвели бы никакого впечатления и, более того, отец мог бы обругать меня и даже наградить оплеухой.
Я выбрался из кладовки, забился в какую-то пустую комнату и мучительно думал, пытаясь найти выход из запутанной и неприятной ситуации. Я должен был любой ценой удержать дядюшку от путешествия, но как? Не знаю, сколько времени я ломал себе голову, а решение все не приходило.
Близился полдень, когда, устав и отчаявшись, я вышел в сад. На глаза мне попался Маш-Касем. Поздоровавшись с ним и осведомившись о его здоровье, я спросил, какие слышны новости.
– Э-э, милок. Ага наш вечером уезжает на пару дней в Кум. Дай бог ему хорошо там время провести. Я его сколько ни просил взять меня с собой, позволить на часок заглянуть в Гиясабад, так и не согласился. Что тут поделаешь. Святые-то не меня в паломничество позвали, а его…
– А как он поедет, Маш-Касем? На поезде или на машине?
– Ей – богу, милок, зачем мне врать?! Вроде как на автомобиле. Потому что я слышал, как он начальнику канцелярии звонил, чтоб тот прислал сюда свой автомобиль с шофером Мамад – агой.
Теперь у меня не осталось сомнений – дядюшка вполне серьезно решил отправиться в путешествие.
Господи, укажи мне выход! Если я не сумею сорвать дядюшкины планы, Лейли тоже уедет! А как мне жить без нее? Господи, неужели мне никто не поможет?.. Впрочем… Может быть… Ну конечно! И в мозгу у меня сверкнула искра озарения… Асадолла-мирза! Он – единственный, кому я, по крайней мере, могу рассказать о своем горе. Его ласковые, излучающие тепло глаза вселяют в людей силу!..
Я бегом бросился к дому Асадолла-мирзы. Я еще и сам не знал, что ему скажу, но мне казалось, что уже есть надежда на успех..
Князь жил со старой служанкой в ветхом доме недалеко от нас. Когда я спросил у старушки, где он, она ответила, что еще спит. Но в это время Асадолла-мирза выглянул в окно. Судя по всему, он только что поднялся с постели. Увидев меня во дворе, он удивился:
– Моменто, моменто, а ты, голубчик, что здесь делаешь?
– Здравствуйте, дядя Асадолла. У меня к вам срочное дело. Извините, если…
– Не извиняйся. Заходи.
Накинув расписанный цветами халат, он сел на край кровати.
– Что случилось? Чем ты так расстроен?
Я долго маялся, прежде чем решился сказать ему, что люблю Лейли.
Он звонко расхохотался:
– Поэтому ты ко мне и пришел? Что ж, милый, поздравляю!.. Уже и в Сан-Франциско с ней съездил?
Лицо моё захлестнуло горячей волной, и я догадался, что покраснел до ушей. При всей моей симпатии к Асадолла-мирзе я в ту минуту почувствовал к нему отвращение: как он мог так грубо опошлить нашу неземную любовь?! Но он истолковал мое молчание иначе.
– Небось тебе нужен теперь какой-нибудь врач, чтобы избавить вас от ребеночка? Не волнуйся, я тебе десять таких врачей найду.
Я закричал:
– Да нет же, дядя Асадолла! Дело вовсе не в этом!
– Значит, Сан-Франциско не было?. Отвечай!.. Быстро, немедленно, срочно, точно! Не было?
– Нет, нет, нет!
– Для чего же вы тогда влюбились друг в друга? Чтоб в крестики – нолики играть? Здоровый мужик – и не стыдно?
Опустив глаза, я пробормотал:
– Мы хотим, когда станем постарше, пожениться.
Он снова засмеялся:
– Я бы так долго не сумел вытерпеть. Пока ты школу кончишь, она уже троих родить успеет. Если хочешь, чтобы она тебе досталась, должен что-нибудь другое придумать.
– А что?
– Немедленно начать ездить с ней в Сан-Франциско!
С большим трудом мне удалось под смех и бесконечные шуточки Асадолла-мирзы рассказать ему. о дядюшкином плане бегства и объяснить, что я пришел просить его каким-нибудь образом сорвать дядюшкин отъезд.
Подумав, князь сказал:
– Даже если сам Черчилль двадцать четыре тысячи раз поклянется именем пророка, что ему нет никакого дела до бывшего прапорщика казачьего полка, твой дядюшка все равно ему не поверит. Он убежден, что англичане могут простить даже Гитлера, но никак не его. Так, значит, ты говоришь, он собирается выехать якобы в Кум, а на самом деле – в Нишапур?
– Да. Но об этом знают только отец и я.
Асадолла-мирза снова задумался. Внезапно лицо его прояснилось, и он пробормотал:
– Моменто, моменто! Итак, если англичане тоже узнают, что он едет в Нишапур, он непременно откажется от поездки!.. Мы должны сделать так, чтобы англичанам стало известно о его намерении, и чтобы он тоже узнал, что англичане обо всем догадались, – и с насмешливой улыбкой добавил: – Заодно спасем и бедняг англичан. А то ведь они наверняка пошлют специальный самолет – бомбардировщик, чтобы он разбомбил дядюшкин автомобиль на извилистой горной дороге между всеми этими ущельями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158