– «Дорогая Лейли, ты знаешь, как я тебя люблю. Ты знаешь, что без тебя жизнь моя бессмысленна…»
– Пури, клянусь… – дрожащим голосом проговорил я.
– Извольте дослушать до конца! «С тех пор, как я услышал, что этот осел-губошлеп возвращается…» – Тут Пури поднял голову: – Если бы не сегодняшняя свадьбе губошлеп тебе так бы по губам вмазал, что ты бы и зубы проглотил! Я тебе такого осла-губошлепа покажу – до конца дней будешь помнить!
– Пури, жизнью отца клянусь…
– Заткнись! Твой отец сам такой же – нищий без роду, без племени!
Этого я уже не мог стерпеть, собрав все силы, я стукнул его по шее, пытаясь выхватить письмо, но мои старания были тщетными – я схлопотал только здоровенную затрещину. Кровь бросилась мне в голову, и я кинулся на него, словно барс, но меня встретила другая затрещина. И тогда я с досады отчаянно лягнул его в пах и, как ветер; понесся к нашему дому. По его воплям и тому переполоху, который вслед за тем поднялся, я понял, что удар получился крепкий.
Я забрался в убежище под скатом крыши, где я так часто прятался в детстве, и затаился там, прямо над головами тех, кто меня искал. Отец с матерью меня звали, уговаривали выйти, но я по-прежнему неподвижно и молча сидел в своем тайнике. Я слышал, как они говорили друг другу: он где-нибудь спрятался, ничего, найдется в конце концов. Когда суматоха улеглась, вдруг послышался голос Асадолла-мирзы, который обходил комнату за комнатой, окликая меня. Только он подошел ближе, я тихонько ска – =
зал:
– Дядя Асадолла, я здесь.
– Как ты туда забрался?.. Ну-ка, ну-ка! Да не бойся, слезай, я один тут.
Я спустился вниз, и он со смехом сказал:
– Ну и молодец! Ты ведь этому парню все на свете отшиб… Это тоже неплохой ход: сам не ездишь в Сан-Франциско, так и другому эту дорожку закрой!
– А как там Пури?
– Да никак, шлепнулся посреди двора, сознание потерял, за доктором Насером оль-Хокама посылали. Сейчас полегчало немного… Из-за чего все началось-то?
– Он украл письмо, которое я написал Лейли. И отца моего обругал. А он говорил что-нибудь дядюшке?
– Нет, а вот с отцом твоим о чем-то беседовал.
– Что же мне теперь делать?
– Посмотрим, может, еще утрясется все. Но вообще-то Полковник тебе всячески грозил. Теперь-то ты мало-помалу поймешь, что тот путь, который я тебе советовал, самый легкий.
– Какой путь, дядя Асадолла?
– Через Сан-Франциско.
Из-за этого происшествия я был лишен возможности присутствовать на свадьбе Гамар. Поздно вечером, когда родители вернулись, я уже был в своей комнате. Дверь я на всякий случай запер. Отец постучал и велел мне открыть. Голос у него был сердитый и встревоженный. Дрожа от страха, я отворил дверь. Отец вошел, сел на железную кровать. Я стоял, опустив голову. Помолчав немного, отец спросил:
– Я слышал, ты завел шашни с Лейли?
– Это ложь. Поверьте, что…
– Зря стараешься. Пури показал мне письмо, которое ты ей написал.
Мне пришлось прикусить язык. Отец помолчал, потом с мягкостью, которой я никак не ожидал от него, сказал:
– Сынок, ты, видно, не подумал, что, если твой дядюшка узнает об этом, он всю нашу семью в пух и прах разнесет?
Немного осмелев, я прошептал:
– Я люблю Лейли. …
– Давно ли?
– С тринадцатого мордада прошлого года.
– Господи боже, какая точность! Ты, наверное, и час запомнил?
– Да, с без пятнадцати три!
Отец положил руку мне на плечо и тихонько спросил:
– Скажи-ка, а ты, я надеюсь, к делу не перешел?
Я не сразу сообразил, куда он клонит, и ответил:
– Я ей несколько писем написал.
– А она что?
– Она тоже меня любит, отец.
– Ладно:.. А теперь говори прямо, что вы натворили
– То есть вы имеете в виду наши разговоры и обещания друг другу?
– Да нет, теленок ты этакий, – нетерпеливо сказал отец. – Я хочу знать, выражаясь словами Асадолла-мирзы, Сан-Франциско было или нет?
Я разинул рот. У меня просто дыханье перехватило, когда я услышал от отца эти слова – ведь он никогда в жизни не позволял себе подобных шуток и держался со мной сухо и холодно. Пораженный, я несколько мгновений смотрел на него во все глаза, потом, окончательно смутившись, отвел взгляд и пролепетал:
– Отец, что вы такое говорите!
– Ты не юли, я тебя спрашиваю, было между вами что-нибудь или нет?!
Отец не шутил. Я поспешил ответить:
– Отец, я люблю Лейли! Подобные гадости мне и в голову никогда не приходили.
Но про себя я уже начинал понимать замысел отца. Он открыл новую возможность ударить дядюшку побольней. Я чувствовал, что мой положительный ответ не слишком рассердил бы его.
Несколько мгновений отец молчал. Но, поскольку я обманул его ожидания, он постарался сохранить приличия:
– Ну, ладно, я пошутил. Но, дружок, ведь эта девушка – невеста твоего двоюродного брата, она не выйдет за тебя замуж, значит, ты должен теперь же покончить с этим. Разумеется, если бы что-то случилось, тогда другое дело… А эти детские фантазии выброси из головы. Раз между вами, слава богу, ничего не было, займись-ка своими уроками, школой. А сейчас ложись спать, сынок.
Отец ушел, я остался один. Теперь я отлично видел все его коварство и мстительность, но вместе с тем в голове моей впервые мелькнула новая мысль.
Выло уже поздно, когда к нам опять пожаловал Асадолла-мирза. Я слышал, как он разговаривал с матерью в прихожей:
– Мальчик не был сегодня на свадьбе, не заболел ли он, не дай бог…
Через минуту он уже входил ко мне в комнату:
– Не волнуйся, голубчик, Полковника я немного утихомирил… А вот душенька Лейли о тебе тревожится. Как выясняется, она терпеть не может этого парня.
– Дядя Асадолла, так Пури ничего не сказал дядюшке?
– Похоже, что имевший место инцидент огласки не получил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158