– Конечно, прав. Я сейчас отдал бы все свое состояние, лишь бы оказаться на его месте. Но талант на деньги не купишь. Выходили его книги? Что-то ни одной мне не попадалось. А я так и не узнал ничего о тех поэтах, имена которых он называл. Чем сейчас занимается Кемаль Хайдар?
– Сейчас? Он чиновник в министерстве общественных работ, кажется, заведует отделом сухопутных дорог. Точно я не помню.
– Так… А книги его выходили?
– Точно не знаю, одна, кажется, вышла или две…
– Да-а… А вы чем занимаетесь?
– Я?.. Я за многое брался. Долго дела мои не клеились. Сейчас я работаю у одного подрядчика.
– Да-да-а!
Лицо моего соседа сначала озарила улыбка, а потом он с грустью проговорил:
– Все мы в молодости увлекались поэзией…
Уникальный микроб
Профессор, лицо которого никогда не озаряла улыбка, в сопровождении ассистентов и многочисленной группы студентов-медиков вошел в палату. Он заведовал отделением глазных болезней и своей строгостью, упрямством, неприступностью больше походил на генерала первой мировой войны, чем на светило медицины. Одним своим присутствием он подавлял окружающих. Не только студенты и ассистенты, но и коллеги старались держаться от него подальше. Однако авторитет его в медицинском мире был непререкаем, он состоял членом многих международных медицинских и научных обществ. Его научные открытия и труды занимали важное место в офтальмологии.
В палатах перед койками больных он останавливался не больше чем на минуту и шел дальше. Ассистенты и врачи не осмеливались задавать ему вопросов.
– Это новый больной?
– Да, господин профессор, поступил вчера… – ответил ассистент слева.
– Что у него?
– Пока еще диагноз не поставлен. У него поражены оба глаза. Жалобы на продолжительную головную боль.
Издали посмотрев на гнойные, воспаленные глаза пациента, корчившегося от боли, светило, не разжимая губ, издал непонятный звук.
– Сию минуту, господин профессор…
Привыкшие к краткости профессорских реплик, сопровождающие поняли, что он просит произвести исследование слизи из глаз больного. Вот так одним намеком он отдавал распоряжения.
Два ассистента взяли выделения из глаз больного на анализ и доложили профессору. Профессор согнулся над микроскопом и очень долго не отрывался от него. Когда он поднял голову, на лице его блуждала улыбка. Ассистенты, врачи замерли: впервые за многие годы они видели его улыбающимся. Профессор снял с полки несколько толстых книг, открывая одну за другой, полистал страницы. Он читал и что-то бормотал про себя: «Да, да… хымм».
– Позовите остальных моих коллег. И студенты пусть придут! – бросил он ассистентам, наблюдавшим за ним.
Кабинет профессора заполнили молодые врачи и студенты.
Мрачный профессор сиял от радости, будто ребенок, которому дали занятную игрушку, не мог устоять на месте, суетился около микроскопа.
– Коллеги, – так обратился он к студентам и ассистентам. – Великая удача… великая удача. Нам удалось обнаружить оригинальный микроб, уникальный, такой редкий случай… Многие глазные врачи вообще никогда не видели и не увидят его… Вам повезло, что вы студентами познакомились с таким редким случаем… Этот возбудитель болезни встречается один раз на миллион, даже на пять или десять миллионов больных…
Профессор стоял и потирал от удовольствия руки, повторяя: «Уникальный микроб».
– Я второй раз в жизни наблюдаю этот микроб… В Париже, когда я был еще ассистентом, мой профессор показал мне его… Больной оказался туземцем из Африки… Если этот микроб проникнет в глаз и в течение сорока восьми часов не будет обезврежен, то человек ослепнет. После отмирания глазного нерва боль утихнет. Необходимо немедленно приступить к делу. Когда начались боли у больного? – спросил он.
– Вчера утром, а ночью его привезли в больницу…
– Так, значит… в нашем распоряжении двадцать четыре часа, потом глаз перестанет видеть… Он испытывает сейчас ужасные боли… Микробы интенсивно размножаются и действуют на зрительный центр мозга, поражая его ткани. Сейчас по очереди поглядите в микроскоп, понаблюдайте за микробом.
Ассистенты и студенты, склонившись над микроскопом, изучали микроб, а профессор в это время оповещал по телефону своих знакомых врачей о выпавшей ему удаче таким возбужденным голосом, словно сообщал радостную весть.
– Дорогой… потрясающая вещь… Не часто своими глазами можешь наблюдать такое… Да… Значит, и вы никогда не видели… Это очень редкий тип микроорганизма. Я полагаю, что в Турции немного врачей видели его. Я сейчас так взволнован, понимаешь, профессиональное любопытство…
Он повесил трубку и обратился к собравшимся:
– Вот, видите, я же вам говорил, он тоже не встречался в своей практике с этим… Знаменитые врачи, и никто не знает, что это за микроб.
Он все время куда-то звонил – ив медицинские общества, и в ассоциацию врачей, всем объявляя: «Микроб в воздушной среде немедленно погибнет. Да, не может… Поэтому болезнь не инфекционная. Иначе все люди бы ослепли… Обратите внимание на его уникальность».
Он оберегал этот микроб, как драгоценность, как великое чудо, и делал все, чтобы сохранить его жизнеспособным. От волнения забыл даже пообедать. Ассистенты трудились тоже без отдыха: двое должны были запечатлеть микроб в красках, увеличенным в тысячу раз. Двое других с помощью студентов готовили питательную среду для этого уникального микроба с тем, чтобы производить всевозможные опыты в различных средах – в кислотной, щелочной, в мясном бульоне и при различной температуре.
В тот день в глазном отделении ничем, кроме как микробом, не занимались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86