наша деятельность была слишком многосторонней. Надо было создать новую организацию, избегая излишнего распыления средств. И вот мы прекратили производство более десяти видов различной продукции и отправились в большое морское плавание. У нас и раньше было два хороших грузовых парохода — «Минна I» и «Минна II», перевозивших лесоматериалы в Англию и средиземноморские страны, а также танкерное судно, совершавшее рейсы из Финляндии в порты Черного моря. Но на линии Финляндия — Южная Америка ощущалась досадная нехватка тоннажа. Это признавали даже представители государственной власти, с которыми я вела переговоры о долгосрочном займе на льготных условиях — при пониженном годовом проценте. Министр О. — бывший штатный оратор молодежных организаций, у которого были могучие голосовые данные, а руки, похожие на хлебные лопаты (говорят, внешность он унаследовал от отца, а дар речи — от матери), он-то и порекомендовал мне обратиться к президенту республики. Я последовала его совету, и в один прекрасный день мне была предоставлена возможность доложить президенту Паасикиви о своих планах приобретения торговых судов и открытия линии Финляндия — Панама. Президент выслушал все мои доводы спокойно, затем, протирая очки, довольно сухо сказал:
— Мадам, я не желаю ничего слышать об этих новых линиях. Потрудитесь и вы придерживаться моей линии.
Он снова надел очки и встал:
— Я много слышал о вас, мадам Карлссон-Кананен. Есть у вас ко мне другие дела?
Других дел у меня не было. Я вышла из кабинета в подавленном настроении, но, дойдя до своей машины, я достала из сумочки мое единственное серьезное оружие — губную помаду и решительно наметила свою собственную линию. Затем я велела шоферу ехать домой, где меня уже дожидался мой греческий деловой знакомый и партнер Ахиллес Агапитидис, занимающийся морскими перевозками грузов.
Я встречалась с директором Агапитидисом несколько раз в Афинах и в Париже, и он мне понравился. Это был на редкость светловолосый и высокий македонец (он родился в городе Пелла, на родине Александра Великого), безукоризненно говоривший по-английски и не носивший усов. Ему никогда не нужно было наскоро сочинять лживые отговорки для жены, так как он был старый холостяк. Его считали умнейшим человеком в Афинской торговой палате, поскольку он утверждал, что знает, как должна жить женщина. Тысячи женщин влюблялись с первого взгляда в его кошелек, но он решительно отвергал все их заигрывания и сумел сохранить свою невинность, свою независимость и свое состояние. Однако и у него был маленький человеческий недостаток: голос его звучал как-то неустойчиво, и по этой причине он делал ударение на каждом втором слоге. Пожалуй, я даже могла бы влюбиться в него, если бы он не был рожден под знаком Тельца и ел поменьше чеснока.
Очень приятно вести переговоры с господином, который никогда не вносит в деловые отношения косноязычный лепет эротики. Ахиллес Агапитидис лишь покупал лес и бумагу, продавал изюм и мрамор, а в свободные минуты раскладывал пасьянс или изучал мифологию своей страны. Итак, мы оба в одинаковой степени были одиноки. Добродетель имеет много поклонников, но мало последователей.
Случилось так, что я откровенно поведала греческому коллеге свои заботы и печали, назвала ему даже свой возраст и цифру доходов, а также сообщила о том, что мои планы организовать линию Финляндия — Панама развеялись, как миф, при столкновении с линией Паасикиви, не предусматривающей поддержки частного предпринимательства за счет государственных средств. Господин Агапитидис покоряюще улыбнулся, а затем разразился оглушительным, поистине гомерическим смехом:
— Мадам! Неужели вы утратили самостоятельность? Неужели у вас больше нет собственной суверенной линии?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, ведь вы же, надеюсь, еще не попали в зависимость от государства, чья касса пуста, точно гроб господень? Я один из шести богатейших людей Греции. Я создал свое состояние собственными руками и ни разу даже не подумал просить помощи у государства. Но в Финляндии, кажется, общепринято, что почтенные граждане сначала ощупывают государственный бумажник, а потом идут за покупками. Извините, мадам! Я не хотел критиковать вашу страну и ее мудрых государственных мужей, деятельность которых, несомненно, даже нашего Сократа повергла бы в изумление. — Господин Агапитидис закурил ароматную сигарету и продолжал:
— Мадам, для такой женщины, как вы, добыть несколько лишних торговых пароходов — это сущие пустяки. Если вы согласитесь на мое предложение, то через год по линии Финляндия — Панама будут курсировать ваши собственные суда. Прошу прощения, позвольте мне немного продолжить! Я живу за счет торговли и мореплавания, как и вы, мадам. Я покупаю у вас, а вы покупаете у меня. Лукавить мы не умеем. Мы оба знаем, что только вор способен задержать вора и только закон может освободить его, как говорили мои предки. Нашим принципам чуждо вульгарное жульничество, наш идеал — чистое, всеми одобряемое стремление к прибыли. Короче говоря, давайте начнем с вами коммерческие операции, которые принесут больше дохода, чем изготовление каких-нибудь фетровых котелков, типографских красок или клейстеров… Простите, я еще немного продолжу. Я хорошо знаю, а вы — и того лучше, какой острый жилищный кризис все еще царит в этой прекрасной Финляндии, к которой я так неравнодушен. Кризис можно победить очень простыми средствами, и победительницей его будете вы, мадам Карлссон-Кананен, если только согласитесь на мое предложение и получите благословение государственных властей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71