Я сделала решительный жест.
— Оттягивать развязку больше нельзя.
Плечо к плечу двинулись мы к двери генерального директора.
— Я не смею впустить вас без доклада, — испугался старший вахтер. — Не могу, это запрещено. Меня могут уволить…
— Ничего, теперь вас за это не уволят! — сказала я и, смело постучав, открыла дверь.
Мы твердым шагом вошли в кабинет и немедленно разбудили генерального директора, который только что уснул после завтрака. Сеппо Свин твердо верил, что праздность — мать всех изобретений. Он ужасно разозлился, когда его оторвали от любимого творческого занятия. Как сказал мудрый Хэмфрис, видение снов мешает нам просыпаться. Но поскольку сновидение лишено способности суждения, то, естественно, нельзя было ждать рассудительности от человека, созерцающего сны; Сеппо Свин приветствовал нас так, как мы, собственно, и предполагали:
— Вы являетесь, точно воры, даже не доложив о своем приходе! Ну, на этот раз налиму-привратнику уже не спасти своей шкуры! Уволю сегодня же.
— Простите, господин генеральный директор, — сказала я примирительно. — Старый вахмистр всеми силами старался помешать нам войти сюда. Но сейчас, когда мое время тоже превратилось в деньги, я не могу часами ждать в передней, как некогда поступал мой слишком деликатный и добросердечный муж Армас Карлссон.
Сеппо Свин поправил галстук и сел за письменный стол, теребя усы.
— Покойник за это не взыщет… — проворчал он негромко.
— Разумеется, но его жена взыщет. — ответил за меня Энсио Хююпия очень зло и тут же, открыв чемодан, достал оттуда магнитофон и поставил его на маленький столик у стены.
Мой опытный юрист нашел штепсель, проверил включение аппарата, поглядывая при этом на нашего гостеприимного хозяина с таким заботливым вниманием, словно поджаривал душу его на медленном огне.
— Тебя, кажется, удивляет наша аппаратура, братец? Мы хотим только взять у тебя маленькое интервью.
Сеппо Свин так и подскочил. Живот его выпятился, далеко опередив грудь; за эти годы он совершенно заплыл жиром.
— Что означает весь этот спектакль? — воскликнул он, горячась. — Я вам ничего не должен, и говорить мне с вами не о чем. Если вы сейчас не уберете свою аппаратуру, я вышвырну вас обоих вон! Ко всем чертям!
— Выбирай хорошенько слова, — сказал мой юрист очень спокойно, — помни, что все они останутся на пленке. Лучше успокойся.
Энсио принялся доставать из портфеля деловые бумаги и документы, действуя с убийственным хладнокровием. Мы заранее условились, что говорить будет он, а я должна только слушать и наслаждаться. Я обещала ему обед «за черную работу», и он честно выполнял свою ответственную задачу, не забывая ни на минуту, что брильянт на мизинце всегда ценнее, чем заступ в руках.
После короткой, но мучительной паузы мы наконец приступили к совещанию. Я по-прежнему оставалась молчаливой участницей разговора. Энсио придвинул стул поближе к столу своего бывшего начальника и начал:
— Говорят, ты продал все свои акции правлению «ПОТС и Кo»?
Сеппо Свин вздрогнул.
— Каждый свободен вести свои дела так, как хочет, — ответил он резко.
— Спору нет. Итак, ты теперь служишь в качестве выборного и платного генерального директора, получающего жалованье, но никакой доли собственности в предприятиях «Поставщики отличного топлива. Свин и Компания» ты не имеешь, не так ли?
Сеппо Свин ничего не ответил. Энсио продолжал:
— Значит, я прав. Хорошо. Не можешь ли ты позвать сюда своего двоюродного брата Симо Сяхля?
Поскольку Сеппо Свин не шевельнул даже пальцем, Энсио снял трубку телефона и сам все устроил. Ловкий эквилибрист от бюрократии явился с дюжиной очиненных карандашей в кармане пиджака. Он весело поздоровался с юристом, а затем, обратясь ко мне, принялся расточать любезности:
— Какое счастье встретить вас, госпожа Карлссон! Вы, наверно, помните, как я сказал вам однажды: человек с такими способностями покорит весь мир. У вас к тому же было редкое качество…
— К делу! — перебил его Энсио Хююпия довольно резко.
— Но у меня ведь именно дело.
— Болтовня! Всем известно, что дорожная пыль — это грязь, лишенная воды. Госпоже Карлссон угодно, чтобы беседа наша была короткой и деловой.
— Твоя наглость обойдется тебе дорого, Энсио Хююпия! — воскликнул Сеппо Свин. — Ты уже однажды сидел за решеткой.
— Да, мне это достоверно известно, — поспешил ввернуть слово Симо Сяхля, который решил во всем неуклонно поддерживать своего двоюродного брата, а потому наверняка исстрадался бы животом, если бы проглотил хоть слово.
Весь этот маленький спектакль забавлял меня. Я знала, что именно так мужчины проводят свои совещания. Это было трио, в котором из трех голосов два всегда звучали в диссонанс. А магнитофонная лента терпеливо запечатлевала все диссонансы. Сеппо Свин, нервно почесав свой багровый нос — передовицу алкоголика, — устремил на меня очень убедительный взгляд и спросил:
— Минна, как ты позволяешь этому негодному шалопаю, нарушителю законов, поносить таким образом меня и директора Сяхля?
— Это как раз то, что и я желал бы услышать от вас! — успел воскликнуть вице-директор и тут же принялся грызть новый карандаш.
— Судейский помощник Хююпия — мой поверенный и является заместителем директора многих моих предприятий, — ответила я ледяным тоном. — Как юрист, он, наверно, сам понимает, когда надо оскорблять и когда говорить правду.
— Но, черт возьми, о чем же все-таки речь? — воскликнул Сеппо Свин, приходя в ярость.
— О твоей должности, — ответил Энсио Хююпия, как циник, предлагающий лысому расческу.
— Это не входит в твою компетенцию!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71