– Значит, вам не нравится глинтвейн? Хорошо. А как насчет стаканчика коньяку? Какую марку вы предпочитаете? Не стесняйтесь: мне нравится, когда у человека есть свой, особый вкус.
Йере выдвинул новый предлог.
– Я стал трезвенником.
– Черта, достойная восхищения. Уважаю идейных людей. Несколько лет тому назад я был председателем общества трезвости, а еще прошлой весной выступал на крупном собрании трезвенников. По окончании торжеств полиция задержала полтора десятка участников собрания. Главным образом за то, что они были пьяны. Послушайте, господин писатель, вы меня еще не знаете. Я хотел бы открыться перед вами, поведать историю своей жизни, о которой финская киностудия в любой момент сняла бы кинофильм. Трагический или комедийный – это как захочет зритель, который должен влиять на вкусы кинопроизводителей. Но вернемся снова ко мне, вам от меня будет одна сплошная польза. Итак, следовательно, мы идем в ресторан Кямпи завтракать. Не отказывайтесь больше. Позвольте мне сделать вам хотя бы это единственное приглашение. Уверен, что вы запомните этот завтрак навеки.
Господин Хайстила предложил Йере свою руку. Он был финским джентльменом первого поколения, всегда помнящим о своем друге, но и никогда не забывавшим о себе. И Йере был покорен. Жаль сердца поэта, столь близкого сердцу Лидии…
Где-то около полудня, когда завтрак вроде бы приближался к своему завершению, Йере начал собираться за покупками. Он хорошо поел и выпил достаточно. Откровенно раскрыл господину Хайстиле маленький секрет: он женится и приехал в Хельсинки лишь затем, чтобы купить все необходимое к свадьбе, а также рождественские подарки. Позднее вечером он хотел бы навестить отца, страховую премию которого он несколько преувеличил. Артист в жизни внимательно выслушал рассказ молодого кандидата в мужья и восторженно воскликнул:
– Это же поразительная новость! Поздравляю! Официант! Официант! Господин писатель, позвольте мне заказать? Подарите и мне часть того счастья, которое ожидает вас. Хорошо. Значит, два коньяка. У меня, кстати, есть предложение, от которого вы, я уверен, не откажетесь. Отдайте перечень покупок и деньги портье, и он за небольшое вознаграждение купит вам все, а вы сможете спокойно продолжать сидеть здесь. Сейчас, в кризисное время, это обычный способ. Надо, чтобы у всех и каждого имелась какая-нибудь возможность подзаработать. Кроме того, человек в вашем возрасте должен беречь себя. Зачем вам идти в магазины, стоять в очередях, когда в мире тысячи, миллионы, которые способны лишь на стояние в очередях и покупку товаров. Нет, дорогой друг! Будьте достойны себя. Уже сам авторитет писателя побуждает вас оставаться в моем обществе. Скажите, разве я не прав? Разве я неправильно понял ваше внутреннее состояние и ваши мысли? Кто бы так чистосердечно рассказал об этом?
– Никто, никто, – отозвался Йере. Он уже целиком вручил соблазну свою руку и лихо осушил бокал за дальнейшие свои успехи.
Но все же жаль было Лидию, постепенно он стал ее забывать. Йере больше не удивлялся, что Хайстиле предоставили долгосрочный кредит и предложили государственную должность. Именно такие люди нужны Финляндии для представительства за рубежом, равно как и для поддержки начинающих писателей. Йере все больше стал доверять Хайстиле, а тот деликатно напомнил ему:
– Ну-с, друг мой! Вернемся к вопросу о покупках. Нам надо попросить о помощи портье. Позвольте, я помогу вам? Если согласитесь, я пойду и переговорю с ним. Он уже давно оказывает мне мелкие услуги.
Йере был растроган беспредельной любовью к ближнему, которую излучал его друг. Он передал Хайстиле перечень покупок и пачку банкнот. Хайстила привычно пересчитал деньги.
– Хватит ли этого? Может быть, лучше дать побольше? Остаток вам вернут. Ресторанный счет? Не обижайте меня, господин писатель! Вы же мой гость! Вот так!
Йере опустошил свой кошелек. Там остался только билет на поезд и фотография Лидии, сделанная еще до рождения Йере. Господин Хайстила вышел из зала ресторана и вскоре вернулся еще более разговорчивым:
– В фойе встретил кое-кого из знакомых: горного советника Хаарлу и генерала Валлениуса. Просили зайти к ним в кабинет пропустить по рюмочке, но вы же знаете, что я страшно разборчив по части общества. Хаарла может говорить только о бумагах и женщинах, а Валлениус – о восстании в Мянтсяля.
– А может быть, вам все-таки стоит пойти к ним?
– Нет, поскольку для меня радость – общаться с вами. Могу открыть вам маленькую тайну: я тоже в некоторой степени писатель. Правда, не намереваюсь ничего издавать, пишу лишь ради своего удовольствия. Больше всего свободным стихом. Но к чему говорить обо мне, когда у вас такой знаменательный день? Официант! Официант!
– Теперь моя очередь заказывать, – сказал Йере.
– Я уже говорил недавно: не обижайте меня! Счет оплачиваю я.
Хайстила прикурил толстую сигару с золотой этикеткой. Она навела Йере на мысль о подвязках для чулок, и в его голове зародилась гениальная идея: купить Лидии в качестве рождественского подарка именно такие подвязки. У него же есть средства для такого маленького сюрприза, особенно сейчас, когда господин Хайстила оказывает такое безграничное гостеприимство. Подарок Лидии… Сердце человека можно покорить нежностью, однако удачно выбранный подарок всегда приносит лучший результат.
Откровенный обмен мнениями продолжался примерно так же, как на собрании жертв кризиса. Хайстила сменил тему и стал расспрашивать о Лидии.
– Позвольте спросить, – деликатно начал артист в жизни, – ваша жена богата? Мужчина в наше время должен устраиваться хорошо, а удачный брак – это полноценный вклад в хорошее устройство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76