– Конечно, я знаю, что получу свои деньги обратно и даже с процентами, но сейчас я решила уйти, – наконец произнесла она.
– Уйти да уйти. Куда?
– Не знаю. Пойду куда-нибудь. Да и годы уже не те.
Импи-Лена всегда страшилась старости, хотя до конца и не верила в ее приход. Еремиас, в свою очередь, замолчал. Только сейчас до него дошло, кто являлся его опорой и защитой. Импи-Лена действительно хорошая женщина: верная, надежная и старательная. Но одинокая. Старые девы обычно одиноки, но живут дольше замужних, ибо неумирающая надежда манит их к жизни.
В передней послышались шаги и тихое мурлыкание. В комнате появился Йере. На его лице играла широкая улыбка. Он беззаботно забросил шляпу и трость на вешалку и заговорил стихами:
– Бросим прочь еремиаду, запоем-ка серенаду…
– Сын! Хватил крепенького?! – воскликнул отец и втянул в себя воздух.
Йере с форсом протянул экономке банкноту в сто марок.
– Это только начало…
Преданное сердце служанки трепетно забилось. Жест сына благотворно подействовал и на настроение папы. Он погладил бороду и торжественно^произнес:
– Я всегда утверждал, что Йере пером заработает себе на жизнь. Сочинительство – это, так сказать, культурная работа.
Йере уселся за стол и в знак согласия кивнул головой. Он не хотел разрушать иллюзий, поскольку вместо них ничего предложить не мог. Настроение поднялось, все успокоились, и беседа потекла легко и безобидно.
После ужина Йере отправился в Аспирин навестить магистра Ахопалтио. Философ заразился в легкой форме болезнью странствий. Перед его глазами маячила чужая страна, где песня «Черный Рудольф» уже вышла из моды. Чтобы подтвердить свое непреодолимое желание, Ахопалтио снял с ушей наушники. Упаковывая чемодан, он восторженно говорил об излеченных комплексах и о симптомах внутренней жизни своей хозяйки. Попутно он прочел короткий доклад об исследованиях гормонов, выполненных в последнее время. Когда Йере зевнул, Ахопалтио свободно переключился на науку о^ воспитании и мимоходом упомянул имя Руссо Тут Йере внезапно очнулся. Он вспомнил Кахилуса и банкноту в сто марок. Поднялся, беспокойно заходил по комнате и внезапно спросил:
– Ты можешь мне помочь?
– Помочь?
– Да. Ты долго учился и много знаешь, дай мне совет, как мне жить?
Ахопалтио перестал упаковывать чемоданы, пристальным взглядом ученого посмотрел на своего друга и медленно ответил.
– Как жить? Точно на этот вопрос ответить трудно. Наряду с психологической закономерностью действует социологическая, которая находится над личностью. Ты, следовательно, являешься социальным существом, которое обязано играть в жизни определенную роль.
– Оставим роли в стороне! – прервал его Йере – Я уже достаточно наигрался.
– Прости, я продолжу. Каждый человек должен играть какую-нибудь роль, которую он, правда, разрабатывает для себя лично. Содержание роли обычно определяет обстановка и прежде всего социальные условия…
– Мне это известно, – прервал Йере, который днем целых пять часов играл роль часовых дел мастера. – Речь идет о моей жизни, а не о театральном представлении.
Философ закрыл глаза и попытался сделать более доходчивой свою речь.
– Проблема серьезна, – продолжил он. – Как тебе жить? Шопенгауэр говорит, что все мы, бедные смертные, порочные и одновременно добродетельные животные, жизнь которых слишком коротка для достижения совершенства как в пороках, так и в добродетелях. Марк Аврелий также утверждает, что жизнь человеческая кратковре-менна и ничтожна: вчера еще эмбрион, а сегодня уже мумия или пригоршня праха. Жюль Пейо, в свою очередь, особо подчеркивает, что леность и упадок духа коварным образом приводят нас к преждевременной смерти. А Генри Амьель и мой ученый родитель Фрейд…
– Нет, нет, дорогой друг, – прервал Йере поток цитат, – я не живу ни философией, ни афоризмами. Посоветуй мне, как добыть пищу и одежду.
– На этот вопрос я ответить не могу. Я и не предполагал, что тебя интересуют материальные проблемы. Подожди-ка… Кто может дать тебе совет?.. Значит, тебе нужны…
– Деньги, чтобы жить.
Ахопалтио растерялся. В раздумье он пробормотал:
– Жизнь, посвященная погоне за деньгами, в минуту смерти покажется смехотворной, как указывает Жюль Пейо…
– Познакомь меня с этим господином! – со злостью в голосе воскликнул Йере, ибо Ахопалтио выдавал советы, словно поваренная книга.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – удивился философ. – Культурный человек живет в одухотворенном мире впечатлений и переживаний, он должен бы обладать чувством собственного достоинства, а ты…
– Мне нужна работа, понимаешь, работа. На одни лишь духовные ценности не проживешь. Думал, что ты с твоими связями смог бы рекомендовать меня кому-нибудь из своих знакомых. Теперь понимаешь?
– Пытаюсь понять. Значит, рабочее место… А что ты будешь там делать? Ты же писатель. Почему ты хочешь впрягаться в работу?
– Потому что мне нужно как-то жить.
– Следует ли мне понимать тебя так, что писательский труд или как еще его там нынче именуют, не дает тебе желаемого удовлетворения?
– Об этом я и говорю! Наконец-то мы поняли друг друга! Я всегда восхищался твоим острым умом.
Ахопалтио отрицательно помотал своей головой неистового исследователя:
– К сожалению, я и сейчас тебя не понимаю. Всегда верил, что работа писателя придает твоей жизни смысл, тебе нужно изучать окружающий мир и трудиться. Но какая это должность?! Надо бы выяснить ситуацию с помощью подходящих опытов и тестов. Пользуясь математической шкалой, можно точно установить, какие склонности у тебя наиболее развиты и в чем проявляются недостатки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76