Они доехали до конца шоссе, где море с шипением разбивалось о скалы вдали, а дорога через каменные ворота вела в лес. Фронтон дома и закрытые решетками окна выглядывали из покрытых мхом стен. Дом, наверное, был старинным, но вход был оборудован электронными сенсорами. Ворота беззвучно отворились, и «бентли» въехал. Хизер было очень интересно, когда ворота за ними закрылись. Она ощущала трепет, будто очутилась в ином, очаровывающем, мире, далеком от обычной, повседневной жизни, мире, где может произойти что угодно.
Дом находился в конце аллеи. У него бы все признаки георгианской загородной усадьбы. Хизер оценила его архитектуру, размер и великолепие. «Бентли» подъехал к стоянке у ступенек из белого камня, ведущих к портику с коринфскими колоннами. Входная дверь немедленно распахнулась, и вниз сбежала женщина.
– Ксантия, дорогая! – Андре выскочил из машины, и она оказалась в его руках, смеясь и глядя ему в лицо, пока они обнимались, счастливые от встречи. Они поцеловались в губы, а его рука шарила под короткой шифоновой накидкой и нахально похлопывала ее по ягодицам, укрывавшимся под крохотным бикини.
– Привет, Андре. – У нее был низкий, но очень нежный голос, у этой невероятно прекрасной женщины.
Он выпустил ее из своих объятий и открыл дверцу машины.
– Итак, это мои новые гости! – воскликнула Ксантия и заключила их в свои пахнущие духами объятия. – Добро пожаловать в Тоставин-Гранж!
Это было самое необычное создание, которое Хизер когда-либо доводилось встречать, с густой гривой блестящих от влаги цыганских волос и живыми зелеными глазами. С узкой талией, по-мальчишечьи поджарая, она обняла Хизер с интимностью, которую та не ожидала от женщины. Когда Ксантия прижалась к груди Хизер, последняя почувствовала, что груди у нее были большими и прекрасной формы. Темные кружки вокруг сосков просвечивали через слегка мокрую прозрачную ткань.
– Я выскочила из бассейна, когда услышала машину, – объяснила она, – я люблю плавать и загорать. А вы? Так прекрасно ничего не делать.
Под прозрачной одеждой было видно, что у нее коричневые от загара, прекрасные длинные и стройные ноги с великолепной формы подъемом и ногтями, покрытыми золотым с перламутром лаком.
Все в ней подчеркивало непреднамеренный, неофициальный характер встречи, кроме старинных изумрудных серег, проблескивавших сквозь водопад темных волос. Они напомнили Хизер драгоценности, выставлявшиеся на распродаже на аукционах. «Она что, не снимала их во время плавания?» – подумала Хизер. И решила, что, наверное, она так и делала. Это было бы вполне в ее стиле – импульсивном, эксцентрическом, экстравагантном. Ее мысли переключились на Ксантию. Она производила впечатление леди, живущей в роскоши. Прекрасный дом, тщательно ухоженные парк и ландшафт говорили об изысканном вкусе, но в то же время ее нагота и эта дикая, безнравственная аура, которую она излучала, свидетельствовали о ее гедонистическом отношении к жизни.
Ксантия, обняв Хизер за талию, обменялась с Андре восторженными взглядами и сказала:
– Проходите внутрь. Я до смерти хочу все о вас узнать.
Джулия, поколебавшись, последовала за ними. Ей было неловко от того, как она была одета, и она чувствовала себя не в своей тарелке. Ей было жарко в цветастом по щиколотку платье, которое она считала весьма модным до того, как увидела Хизер в ее легком, цвета кофе, наряде и пока не появилась почти голая Ксантия. Эта женщина! Джулии очень не понравилась та интимность, с которой с ней обнимался Андре. Напряжение, установившееся между женщинами, можно было почти услышать. Как он гладил ее задницу, как будто это была его собственность! Джулия почувствовала себя дурно. Ну и поездочка это будет!
Ксантия провела их через полукруглый зал, украшенный фризами, в гостиную. Каждая деталь в ней была великолепна, темно-красная, с серебром, обивка вольтеровских кресел, расположившихся у мраморного камина, резной орнамент, богато отделанный листьями и гроздьями винограда, медные приспособления для дров и каминная решетка, столики из персикового дерева, бесценные китайские вазы на эбонитовых подставках, персидские ковры лежали на тщательно отполированном полу из кедрового паркета.
Для Хизер было не в новинку бывать в роскошных интерьерах, но это было что-то превышающее просто роскошь, хотя и не пересекалась грань допустимого, обстановка не становилась вульгарной.
Очень высокий, с соколиным профилем, слуга-араб, одетый в черный кафтан и тюрбан, подал розовые хрустальные бокалы с шампанским. Ксантия взяла один с серебряного подноса и поблагодарила слугу с восхитительной улыбкой.
– Спасибо, Самир, – сказала она и, к изумлению Хизер, протянула свободную руку и слегка потрепала его за яйца.
Это произошло так быстро, что Хизер не была уверена, было ли это вообще. Держа в руке бокал, Ксантия уселась на покрытую ситцем кушетку и скрестила свои восхитительные ноги. При этом Хизер было дозволено заметить, как мелькнули волосики на самом верху внутренних сторон ее бедер. Только мгновенное видение, не больше. Но этого было вполне достаточно, чтобы кровь забурлила в ее теле, к этому примешивалась фамильярность, с которой Ксантия обращалась с Самиром.
– Андре объяснил, какие развлечения мы предоставляем в Тоставине? – спросила Ксантия, улыбаясь от того, что она заметила смущение Хизер и ее срытый интерес.
– Ну, нет, не совсем, – смогла ответить Хизер, которая сидела напротив Ксантии, казалось, излучавшей поток чувственности и пригласившей Андре присоединиться к ней на кушетке.
– Я думаю, я поплаваю, поезжу верхом или погуляю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62