Галерка зрительного зала захлопала и засвистела в восторге, балконы заполненные приезжими из других городов, впервые попавшими в этот театр, не шевельнулись, вообще слабо вникая в суть происходящего. А партер онемел. Актеры продолжали петь, но голоса выходили петушиными, кричащими. И кто скажет после этого, что я не люблю театр. Помощник режиссера, в полуобморочном состоянии, дает занавес, и вместо бархата, медленно вдруг опускается цементно-асбестовый пожарный занавес с режущим ухо звонком. И все это время рабочий стоял, покачиваясь, закинул голову, думая о чем-то о своем. А длинный ручей выполз уже на середину сцены, добрался до платья героини - та разразилась истерикой и убежала. По палубам галерок с топотом забегали верховые3. Я успел вовремя скрыться в коридоре, опоясывающем театральную коробку. Никем не замеченный, как ни в чем не бывало спустился в гримерную.
В конце концов, после безуспешного поиска виновного, решили, что автоматический штанкет опустился сам. "Наверное искра пролетела, оправдывался завпост, - ну, а как еще?!" "Искра пролетела, искра пролетела" повторял он как заведенный, как сбрендивший Германн "Тройка, семерка, туз, тройка, семерка, туз...". На что ему главный режиссер сказал только "Ну и мудак же ты".
Театр - какая же ты дрянь!
В который раз ты, театр, оставляешь меня летом наедине с ненавистным городом, а сам уезжаешь на гастроли. В этот раз по городам Черного моря! И я лишен моего сладкого моря, такого сладкого, как массандровское вино "Белый мускат Красного Камня", в котором восемнадцать процентов сахара. Я заказал привезти мне с моря бутылку морской воды.
Я опять начинаю скрываться от жены, жить у маленького человека и пить.
Утром меня подымает голос святого человека:
- Воспрянь духом!
- Все потеряно. Да? Жизнь не удалась?
- Все изменится. Я подыму тебя. Мы сейчас пойдем в парк, я там видела утят, мы возьмем их и будем выращивать на балконе.
И вот я на лесной дорожке. Иду, пошатываясь.
- Поймай мне кузнечика, пожалуйста, - слышу голос святого человека.
Я послушно становлюсь на колени. Стрекот, скрежет, поерзывание миллионов насекомых наполняют мой слух: так шипит бокал с шампанским, единым звуком, когда тысячи пузырьков подпрыгивают и взрываются в нем. Я растерянно оглядываюсь вокруг, затем бросаюсь в траву - трава прыщет кузнечиками. Еще и ещё я падаю в зеленую волну - и брызги, стрекочущие, упруго поскрипывающие, разлетаются в разные стороны. Наконец я выбираюсь на горячий асфальт и вижу, как сотни голенастых прыгунов греются на солнышке, шевеля усиками и посверкивая зелеными жемчужинами глаз. Здравствуйте братья мои; мои пятнистые, шипастые, мои прохладные, мои крылатые братья! Я накрываю рукой одного и чувствую упругие щелчки под ладонью, рывки вверх. Открываю рот и делаю щель между большим и указательными пальцами, и кузнечик выстреливает мне в небо; пораженный останавливается на языке, разворачивается. Я чуть-чуть придавливаю его: прохладный животик пульсирует между небом и языком.
- Не ешь его, - слышится голос.
Я выдыхаю кузнечика на волю, он прыгает в волну трав. Затем я ложусь на живот и пристально изучаю муравьиную жизнь в асфальтной трещине: как слаженно тянется ниточка крохотных существ к пещере, как толпятся они у входа передают друг другу камешки и заново отправляются в свой далекий, быть может, последний путь, - идеальное государство.
- Вставай, - слышу, - ты весь грязный. Вставай, стыдно за тебя. Люди идут.
А вечером мы пришли на эту же дорожку и слушали соловья в кустах. Маленький человек все ещё надеется отыскать утят. Я их видел, но наоборот постарался подальше увезти человека, а ещё я ему не показал ландыши, их и так мало в нашем лесу.
Нечаянно наступил в чертовом лесу на собачье говно. Пришлось снять башмак и вычищать палочкой протектор. В коем-то веке слушаю соловья да и то за таким занятием. А маленький человек вскидывает руками, воздевает к небу, прижимает к сердцу и протягивает навстречу птице. Можно сказать, что он танцует руками: эти его манипуляции чем-то напоминают якутский танец. А мне голос соловья напоминает человеческий язык, только ничего не понятно. Сплошь восклицательные интонации и другие. Точно поймает какой-то обрывок человеческой речи, причем только интонацию, и повторяет свистом. Выберет бессмысленно из предложения "Дойдем до той улицы, а потом - налево" "а потом", или из "В огороде бузина, а в Киеве дядька" - "а в Киеве", - и слышится на все лады: "...а потом, а потом, а потом, а потом, а потом, а потом... еве... еве... еве... еве, а в Киеве а потом, а в Киеве, а потом, а в Киеве, а потом" - под конец - трещетка; а трещетку заканчивает, однотонно взвизгнув несколько раз, - язык то ли младенца, то ли сумасшедшего, но непередаваемая прелесть, - с таким наслаждением я могу слушать ещё только перестук колес, которые увозят меня, увозят, увозят...
Следующий раз я сильно напугал её год назад. Пьяного, замерзающего менты бросили меня в машину и отвезли в обезьянник.
В полночь пришли двое: человек и жена. Жена достала зеркало.
- Посмотри на свое лицо. Я говорила тебе, что обязательно захвачу зеркало в следующий раз.
Веселый зайчик забегал по поганому ментовскому потолку.
- Ой, кто это? - подыграл я своей любимой.
Заржали менты, захрипели бомжи с одутловатыми, точно отмороженными мордами.
- И мне, и мне дай посмотреться! - орали.
На лице моей супруги отразилось явное удовольствие, переходящее в благодушие и умиление, а маленький человек дернулся и съежился точно его внезапно хлестко ударили по спине. Вероятно что-то отразилось на моем лице и это заметила супруга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13