Я хотел бы подчеркнуть ту мысль, что обеспечение устойчивости валюты является одной из важнейших задач германской экономической политики (депутат Дрессбах: «Браво!»).
Вся наша работа до сего времени была бы напрасной, если бы мы этой мысли не посвящали всего своего внимания. (Возгласы: «Правильно!» на скамьях в центре). Поэтому мы будем содействовать всем усилиям, направленным на поддержание устойчивости валюты (одобрения всего парламента).
Третье – мы живем под знаком экономики большого подъема. Мы сходимся в том, что было бы ошибочным говорить о «перенагреве» общего развития конъюнктуры. (Возгласы справа: «Весьма правильно!»). Факты пока еще нельзя признать внушающими тревогу. (Возгласы в центре: «Весьма правильно!!!)
Экономическая система свободного мира не может доказать свою пригодность лишь тем, что в ее рамках возможен хозяйственный подъем после разрухи, она должна засвидетельствовать свою пригодность тем, что она может сохранить и обеспечить высокий уровень занятости при устойчивом уровне цен и стабильной валюте. (Бурные одобрения на скамьях СДПГ и в центре)…»
Это примирительное отношение оппозиции – при всех расхождениях в деталях – царило и во время второго обсуждения вопросов конъюнктуры, имевшего место 26 июня 1956 года на 153 заседании Бундестага. Министр народного хозяйства ГФР заявил, обращаясь к оппозиции (стр. 8306):
«Господин председатель! Господа!
Я рад, прежде всего, констатировать, что расхождения между нами в вопросе конъюнктуры не так велики. Все, что вы сказали по поводу значения цен, использования мощности промышленных установок, удлинения срока поставок, как признака опасного развития конъюнктуры, – на которое мы должны обратить внимание. – все это я готов подписать. Я также согласен с вами, что невралгическое место экономики следует искать в области капиталовложений…
Так и с анализом положения внешней торговли, характеризуемого появлением высокого активного баланса, – мне думается, этот анализ признан правильным не только с моей стороны, но и всем парламентом. По этому поводу я хотел бы только установить, что если в связи с этим министерство народного хозяйства внесло предложение о понижении таможенных пошлин, это не было реакцией на жалобы Организации европейского экономического сотрудничества. Наоборот, проявленная нами активность и наличие у нас воли к понижению таможенных ставок привели к тому, что многие, уже почти созревшие, решения и постановления в Париже на уровне Организации европейского экономического сотрудничества стали беспредметными…»
В заключение приведу слова, высказанные мной в споре с ораторами СДПГ (стр. 8309):
«… Я хотел бы сказать, что в целом я считаю эту дискуссию плодотворной. Я без иронии говорю, что рад возможности после долгих лет придти с оппозицией к одному знаменателю в хозяйственной политике». Далее, обращаясь к д-ру Дейсту, я сказал: «чтобы кончить полным примирением, разрешите мне закончить словами из „Фауста“ Гете: „Вести с вами диспут, доктор, – лестно и приносит пользу“ (смех и аплодисменты на всех скамьях)».
Однако, можно усомниться в том, – привел ли этот примирительный тон к новому выражению взаимоотношения правительства и оппозиции в вопросах экономической политики. Через несколько недель после упомянутой дискуссии фракция СДПГ снова заговорила о «сомнительности экономической политики федерального правительства» и о том, что «правительство и партии, входящие в правительственную коалицию за последние семь лет вели нечестную и безответственную хозяйственно-политическую пропаганду. (168-е заседание Бундестага 7 декабря 1956 года).
В конечном итоге в этом проявилось также расхождение между либерально настроенными кругами экономистов СДПГ и теми, кто не может оторваться от социалистической доктрины старого стиля.

Глава VI. Министр хозяйства, но не представитель отдельных групп

Передо мной лежат газетные вырезки первых лет моей деятельности в качестве директора Управления по делам хозяйства во Франкфурте и федерального министра хозяйства в Бонне. В то время писали: «Министр хозяйства – враг потребителей»; «Эрхард – министр тяжелой промышленности»; «Защитник стяжателей и спекулянтов» – так или примерно так звучали тогда обвинения в мой адрес.
Конечно, в серьезных дискуссиях эти обвинения давно отпали и даже самые непримиримые мои противники отказались от подобных формулировок.
Они вынуждены признать полную несостоятельность подобных обвинений, принимая во внимание мои многолетние усилия воздействовать на представителей крупных отраслей немецкого хозяйства, а также борьбу с ними. Как странно звучат вышеприведенные обвинения именно в эти месяцы, когда подготавливается к изданию эта книга, а я как раз нахожусь в серьезнейшем конфликте с целым рядом отраслей хозяйства, именно из-за того, чтобы предотвратить повышение цен.
Но как бы то ни было, затронутая мною цитированием весьма недвусмысленных нападок тема взаимоотношения между министром хозяйства и гражданином, вопрос отношения государственного управления хозяйством к самому хозяйству и, прежде всего, вопрос организации хозяйства и его места среди прочих областей государственной жизни и общественного порядка, – все это вызывает к жизни настолько интересные и важные проблемы, что необходимо подвергнуть их внимательному рассмотрению. Это тем более необходимо, что основной замысел социального рыночного хозяйства исходит из тех же принципов, на которых должна покоиться современная социальная и свободная демократия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118