– Здравствуйте. Меня зовут Андрей Геннадьевич. Я сочувствую вашему горю, Ирина Константиновна, и выражаю свое глубокое соболезнование.
Если бы это было возможно, Егоров взял бы на себя хоть часть свалившегося на девушку горя. Он очень хотел говорить с Ириной так, чтобы она это поняла. Но от волнения получались какие-то избитые фразы, и Егоров мысленно ругал себя.
Ирина недоуменно повернулась к нему. Егоров еще раньше отметил ее статную фигуру, величавую осанку, правильный разворот плеч. Обрушившееся горе не сломало и не раздавило ее. Но только сейчас, взглянув в бледное как мел лицо Ирины и заметив ее неумолимо дрожащие губы, Егоров понял, каких усилий ей стоит держаться.
– Кто вы? – с трудом разжав губы, произнесла она.
– Полковник Егоров, старший оперуполномоченный Федеральной службы безопасности, – Андрей раскрыл перед Ириной свое служебное удостоверение. Но она в него даже не взглянула, продолжая молча разглядывать Егорова.
– Я выясняю обстоятельства гибели вашей семьи, – продолжал он.
Ее спутник тут же вмешался в разговор:
– А разве нужно что-то выяснять?
Егоров перевел взгляд на молодого человека. Он, безусловно, должен был нравиться женщинам. Блондин с голубыми глазами. Высокий, атлетически сложенный мужчина лет тридцати. Правда, внимательнее взглянув в лицо молодого человека, Егоров понял, что он уже разменял четвертый десяток. В глазах мужчины читался немалый жизненный опыт. Егоров мысленно отметил, что двадцатичетырехлетняя красавица Ирина и этот молодой атлет с умными, много повидавшими глазами, как нельзя лучше подходят друг другу.
– Простите, я не представился, – произнес молодой человек, пока Егоров разглядывал его. – Алексей.
Они пожали друг другу руки.
– Так вы считаете, что в обстоятельствах гибели Константина Александровича и его близких не все однозначно?
– Пока этого я сказать не могу. Но Константин Александрович Корчагин был выдающимся ученым, и я считаю, что государство обязано разобраться в причинах его смерти, – с искренней убежденностью ответил ему Егоров и, повернувшись к Ирине, добавил: – К сожалению, мы не могли провести необходимое расследование на месте аварии. Но мы в состоянии провести патологоанатомическую экспертизу тел ваших родных.
– Патологоанатомическую экспертизу? – медленно повторила за Егоровым Ирина.
– Да, Ирина Константиновна. И я прошу вашего согласия на ее проведение.
– Я должна что-то подписать? – глядя как будто сквозь него, спросила Ирина.
– Да.
Егоров вынул из папки, которую держал в руках, бланк и вместе с авторучкой протянул его дочери Корчагина. Ирина, не глядя, подписала:
– А как долго это займет?
Егоров заметил, что ее губы начинают дрожать все сильнее, и поспешил ответить:
– Максимум два-три дня. Я позвоню вам и сообщу, когда вы сможете забрать тела ваших родных. Или, чтобы не затруднять вас, мы можем сами доставить тела на панихиду. Вы только скажите, куда.
Слова Егорова оборвали в душе девушки какую-то струну. Она больше не могла сдерживать рыдания. Из-под ее очков показались слезы.
– Я... я не знаю.
– Мы обсудим это дома, – быстро ответил Алексей и обнял рыдающую девушку.
– Простите, Ирина Константиновна, что своей беседой причинил вам боль, – виновато произнес Егоров. Достав из кармашка папки свою визитную карточку, он протянул ее рыдающей девушке. – Здесь все мои телефоны. Если вам что-то понадобится, звоните в любое время. А я, как и обещал, позвоню вам, как только будет закончена экспертиза.
Девушка продолжала безутешно рыдать. Егоров решил, что она даже не слышала его.
– Да-да, конечно, – ответил за Ирину Алексей.

5. Квартира Корчагиных, Ленинский проспект, Москва

5 мая – вторник 17.05
Ирина не помнила, как очутилась дома. Если бы не Алексей, она, наверное, вообще не добралась бы от аэропорта домой. Сидя в старомодном кресле, она обвела взглядом гостиную отцовской квартиры. Теперь она уже никогда не будет чувствовать здесь себя как дома. Здесь они принимали гостей, и здесь же, хотя бы раз в неделю, вся семья собиралась за общим столом. Здесь любил играть Данил, когда вместе с Ольгой приходил к ним в гости. Дальше по коридору располагались спальня родителей, рабочий кабинет отца и сначала общая с сестрой, а когда Ольга стала жить отдельно, то уже только Ирина комната. Ничего этого уже нет! Нет ни родительской спальни, ни отцовского кабинета! Потому что какой-то малограмотный египетский водитель три дня назад оборвал жизни самых родных людей и растоптал ее собственную жизнь! Ирина упала лицом на подлокотник кресла и, больше не пытаясь сдерживать душащие ее рыдания, горько, по-детски, расплакалась.
– Тише, тише. Успокойся, – прорвались сквозь ее всхлипывания чьи-то слова.
Так в далеком детстве ей говорила мама! Ирина вскинула голову. Но перед ней стояла не мама, а Алексей.
– Выпей, – настоятельно сказал он, протянув рюмку.
– Что это?
– Коньяк, самое действенное успокоительное, – пояснил Алексей и добавил: – Я уже выпил. Тебе тоже надо.
Ирина отвела глаза в сторону и увидела стоящую на столе, возле серванта, распечатанную бутылку армянского коньяка. Эту бутылку подарили отцу его коллеги по институту. То, что Алексей по-хозяйски распоряжается подаренными отцу вещами, покоробило Ирину. Тем не менее она взяла протянутую рюмку и залпом опрокинула ее в рот.
– Тебе-то с чего успокаиваться? Ты ведь без ума был влюблен в Ольгу.
Алексей поджал губы.
– Ты кое-чего не знаешь, – произнес он, не глядя на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16