– Готовьте к спуску все шлюпки, – распорядился капитан. – Пусть вываливают их за борт, посмотрим заодно, как работают шлюпбалки. А на воду – первый номер, на ней двигатель получше, не подведет, ежели что. Кого из механиков определили на движок, Гаврила Прокофьич? – повернулся Сорокин к стармеху, который появился на мостике сразу после сигнала, будто и не спал в каюте, а сидел в соседней с мостиком радиорубке.
– А четвертого пошлем, – сказал старший механик. – Тем более что шлюпочные двигатели – его заведывание.
– И хорошо, – сказал капитан. – Да угомонитесь вы! Идем, идем на помощь… – Последние его слова относились к тем двоим, которых уже можно было различить на катере и которые по-прежнему через ровные промежутки времени запускали в небо ракеты, а теперь еще, когда «Вишера» была совсем рядом, принялись жечь красные фальшфейеры, которые тоже относились к бедственным сигналам.
Первую шлюпку вывалили за борт. Давыдов, Кунин, четвертый механик Миша Борзунович и два матроса заняли места, и по команде заработала электролебедка, опуская шлюпку на воду. Когда она коснулась поверхности моря, Давыдов, сидевший на корме, и Кунин, устроившийся на носу, сбросили шлюпочные гаки, с палубы «Вишеры» отдали фалини, матросы ловко их выбрали. Теперь шлюпка ничем не была связана с судном. Миша Борзунович включил двигатель, Олег повернул румпель, взяв курс на тех, кто просил о помощи.
На катере уже видели, что к ним идут, перестали подавать сигналы и теперь только размахивали руками.
Давыдов подвел шлюпку к катеру, и Кунин бросил с носа конец, который сноровисто поймал один из двух, находившихся на этом беспомощно покачивающемся на легкой зыби суденышке.
– Спасибо! – крикнул по-русски другой и сразу же показал на обтекаемой формы рубку, откуда, видимо, был вход в кубрик: – Там больной. Нужен доктор… Доктор!
– Есть доктор! – весело крикнул Кунин. – Сейчас глянем на вашего больного…
Тот, кто принял фалинь со шлюпки, подал руку, и Борис, забросив медицинскую сумку за спину, легко вспрыгнул на палубу катера.
«Чей он?» – подумал о катере Давыдов. Флага на катере по ночному времени не было, порта приписки Олег тоже не рассмотрел и названия на носу не увидел, там была только цифра – «389». «Военный? – прикинул Олег. – Похоже… Окрашен в серо-стальной цвет и номер на борту…» Смущала только синяя вязаная шапочка с красным помпоном на человеке, который сейчас пожал доктору руку и, открыв дверь рубки, знаком предложил ему туда войти.
Борис Кунин скрылся в рубке, следом вошел человек в вязаной шапочке, а другой неожиданно сбросил фалинь шлюпки в воду.
Второй штурман не успел еще ничего понять, как вдруг мощно взревел двигатель странного судна. Человек, сбросивший фалинь, в два прыжка достиг рубки и скрылся в ней.
Катер резко метнулся в сторону.
– Стой! – заорал остолбеневший Олег. – Стой! Куда!
А катер с места развил огромную скорость. Нос его вдруг приподнялся и вышел из воды, обнаружив подводные крылья.
– Что делает, гад! – закричал Олег, еще не уловивший до конца, какая трагедия разыгрывается на его глазах. – Миша! Запускай мотор! – Он даже не подумал о том, что его шлюпке не угнаться за этим скороходом, он в запальчивости думал только об одном: догнать этих типов и должным образом наказать за такие непотребные на море шутки.
Катер между тем не собирался уходить. Отойдя на три-четыре кабельтовых, он, заложив крутой вираж, лихо развернулся и помчался прямо на шлюпку, которая все еще стояла на месте, поскольку растерявшийся Миша Борзунович никак не мог завести двигатель.
– Назад! – крикнул Олег, вскочив на кормовую банку. – Назад! Что делаете, падлы…
Неотвратимое надвигалось на тех, кто был в шлюпке. Олег не мог еще осознать, что происходит. Страха у него не было, было злое недоумение и состояние лихорадочного напряжения, связанное с яростным ощущением и собственной беспомощности, и необходимости принять правильное решение.
Олег выхватил из-за пазухи ракетницу и выстрелил по катеру. Ракета хлопнулась о рубку и брызнула зелеными искрами.
Еще через мгновение катер ударил в борт шлюпки. Его форштевень пробил ее там, где стоял двигатель, и подмял под себя сразу умершего Мишу Борзуновича.
Оба матроса оказались в воде.
Олег Давыдов перед ударом катера по шлюпке собрался и, когда форштевень навис над ее бортом, изо всех сил оттолкнулся от кормовой банки, прыгнул вверх. Руки его достали до лееров ограждения палубы, он в немыслимом рывке подтянулся, забросил тело на катер, сила инерции швырнула его к рубке, штурман ударился о нее головой и потерял сознание.
Оставив за кормой обломки разрезанной пополам шлюпки, беспомощно качающийся на поверхности труп механика и барахтающихся в воде матросов, серо-стальной катер с бортовым номером «389» развернулся и, увеличив скорость, рванулся к надвигающейся с северо-востока полосе тумана.

VI

Когда в воскресенье утром Артем Логинов и Николай Колмаков прибыли на заставу имени Петра Игнатенко, они узнали, что бульдозер из пограничной зоны уже убран, а поверженный им забор восстановлен.
– Быстро вы со всем управились, – сказал Колмаков старшему лейтенанту Анатолию Звягину, который уже около двух лет командовал заставой.
– Застава не может жить с дыркой в заборе, – заступился за Звягина Логинов. – Мы зафиксировали следы, запротоколировали действия по осмотру окружающей местности. Все есть в деле…
– Я понимаю, – согласился Колмаков. – Тогда пошли глянем, где это происходило. Начнем со строительного участка.
– Воскресенье… Там сейчас никого нет, – сказал Звягин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23