Мое лицо мне нравилось: овальное, с высокими изящными скулами, которые подчеркивались короткой стрижкой из роскошных белоснежных волос, пребывающих в вечном беспорядке, оно притягивало случайный взгляд глубокими зелеными глазами, заставляя отмечать и небольшой вздернутый носик, средней величины губы, а также две царапины на правой щеке. В целом я была довольна, но тут меня нагло отодвинули в сторону, и мое место занял Обормот, незамедлительно принявшийся умываться, восхищенно поглядывая на свое уникальное отражение.
– Иди, иди, нечего липнуть к зеркалу, тебе еще умыться надо, и вообще… я гораздо привлекательнее, так что и любоваться интереснее на мое отражение.
Я хмыкнула, но спорить не стала, а просто пошла собирать веши. Кота потом пришлось оттаскивать от зеркала чуть ли не силой, он даже просил меня его купить, но я не имела никакого желания таскать за гобои такую бандуру. А потому всю оставшуюся до города дорогу котик на меня активно дулся, отчего у него был довольно забавный вид.
К полудню мы подошли к стенам города и котик на всякий случай спрятался в мешке: боялся, что затопчут в очереди. Меня окружили повозки, кони, люди. Все спорили, ругались, и сетовали на медлительность двух пузатых стражников и очень жаркую погоду. Своей очереди я ждала около часа, а потом один из стражей лично досмотрел мой мешок, сунув туда толстую руку. Кот ответил на такое хамство всеми двадцатью когтями, так что мне пришлось доплачивать еще и за причиненный ущерб, что отнюдь не повысило моего настроения. Котик же, когда мы миновали ворота, высунулся из мешка и показал им язык, чем поверг обоих в ступор. Его счастье, что я этого не видела, а то придушила бы на месте, для профилактики.
Когда мы оказались на улицах города, кот перебрался из мешка мне на руки, отказываясь идти по тротуару, заявив, что на него могут наступить.
– А куда мы идем?
Я смахнула со лба прилипшую прядь, и с сожалением проводила взглядом удаляющегося водоноса. Увы, руки были заняты.
– Нам нужно устроиться на постоялом дворе, и я тебя умоляю, не раскрывай там рта, и не высовывайся.
– Ну что ты, я буду нем как рыба, которой ты меня накормишь, – заверил меня этот проходимец, – только давай пойдем в трактир «три гоблина», я там как-то был с хозяином. Кухня вполне приличная, да и берут не очень дорого.
– Показывай дорогу, – подумав, согласилась я. И не прогадала.
Трактир, в который привел меня мой Обормот был довольно просторным. Над входом висела вывеска, почему-то изображавшая трех тараканов, правда кот сказал, что гоблинов тут не любят, а потому я решила не придираться к мелочам.
Внутри оказалось довольно уютно. Чистые столы с дубовыми скамьями, на потолке светит двадцатью зажженными свечами железная круглая люстра, а за стойкой стоит усатый высокий хозяин, на вид весящий около трех меня, и протирает тряпочкой стакан.
Я огляделась, народу было не очень много. Лишь два угловых столика были заняты. За одним из них сидел хмурый гном, приканчивающий уже третий кувшин вина, а за вторым резались в карты трое людей бандитской наружности. Судя по их насмешливым взглядам в сторону гнома и некоторых реплик, гном тоже с ними недавно играл, и явно не очень удачно.
– Эй, хозяин, мне нужна комната, не очень дорогая.
– Две серебрушки, – хмуро ответили мне, не отвлекаясь от стакана, который уже почти сверкал. Кот слез с моих рук на стойку и заинтересованно посмотрел на дергающийся конец тряпочки. Я положила на стол требуемую сумму.
– Дара! – крикнул он, все также глядя на стакан.
Из кухни прибежала серенькая девчушка и вопросительно уставилась на хозяина.
– Проводи ее, в тринадцатую комнату, – заявил он, сосколупывая какую-то пылинку с дна стакана.
– Но я не хочу… – начала было я, желая возразить против этого числа, которое мне не нравилось. Как вдруг кот радостно мявкнул и вцепился когтями в тряпочку, мелькавшую у его носа. Тряпочка тут же окрасилась кровью, так как под ней была рука трактирщика, стакан упал на пол и разбился на тысячу осколков, а таверну огласил громкий вопль. Я сграбастала кота на руки, выхватила из рук девчонки маленький ключик и рванула на верх по шаткой лестнице, слыша вдогонку вопли пополам с ругательствами. Не помню, как мы попали в комнату, но заперла я ее сразу. Сложнее было отцепить от куртки перепуганного Обормота, в зубах которого была все та же злополучная тряпка.
– К-кэт, он ушел?
Глаза полны раскаяния, я медленно отдирала от своей куртки его коготки.
– Тьфу, гадость какая, Кэт, прости, но инстинкт, он проснулся и воззвал.
– Ага, – я отодрала вторую лапу, – сейчас я тоже воззову, и ты окажешься за дверью, да отцепись ты, всю куртку мне изодрал!
– Кэт, не надо!
– Надо.
– Я больше не буду!
– Будешь.
– Я тебе сапоги буду вылизывать.
Я удивленно на него уставилась, подозревая, что мы говорим о разных вещах. На меня смотрели самые честные и несчастные глаза в мире.
– Ты о чем, я просто хочу тебя отцепить.
– Уф, – кот обрадовано втянул когти и слез-таки с моей многострадальной куртки, – а я уж боялся, что ты меня отдашь этому типу. Кстати, кровать моя, – и он вольготно раскинулся на ней, щурясь от удовольствия.
– Ну и лежи тут, – ехидно усмехнулась я, – а я пойду поем, а заодно потом пройдусь по городу.
Кот оказался у двери раньше меня.
– Тебя же никуда одну отпускать нельзя, еще вляпаешься куда-нибудь, а мне потом ищи нового хозяина, да и потом ты совсем не знаешь города.
С последним утверждением пришлось согласиться, и мы вдвоем вышли из комнаты. Трактирщик встретил нас очень хмурым взглядом и перебинтованной рукой, но поесть все-таки дал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118