Кое-как встаю на четвереньки и поднимаю с земли угрюмого Оську.
– Извини, – шепчу я.
– Да чего уж там, после твоего визга шептать совсем не обязательно.
Мне стыдно, но я упорно встаю, сажаю Оську на плечо и, плюнув на безопасность, иду дальше.
Кладбище показывается неожиданно, мы замираем у кромки леса и смотрим на него во все глаза.
– Видишь маньяка? – Я вздрагиваю и отрицательно мотаю головой. – Может, еще не откопался? – Голос Оськи задумчивый, а у меня по спине носятся табуны мурашек, ища, где бы спрятаться.
– Так, ладно, я пошла.
– Угу, а я полетел – буду осуществлять прикрытие с воздуха.
И в следующую секунду ветер взъерошил собранные в хвост волосы, а маленький белый совенок скрылся где-то наверху.
Я пару раз глубоко вздохнула, вытащила из-за пояса пистолеты с серебряными пулями, которые мы приобрели в каком-то другом своем приключении (я уже столько миров повидала, что впору мемуары писать), и решительно пошла вперед, вспоминая темный кинотеатр и фигурку одинокого ковбоя, рвущегося всем доказать, что он не трус, а в итоге оказывающегося полным придурком.
Первая преграда – забор кладбища. Стараюсь перелезть. Ой! Ай! Блин, застряла.
– Ну чего ты там? – Голос сверху весьма символичен.
– Я застряла!
– Отцепляйся.
– Не могу – штаны зацепились за острый зубец.
– Блин! О, смотри, маньяк идет. Подкрадывается сзади!
Сердце рухнуло вниз, сзади и впрямь что-то хрустнуло. Я завизжала, выхватила пистолеты и, крепко зажмурив глаза, принялась палить. Послышались крики и стоны, воодушевившись, я продолжила стрельбу, при этом раскачивая забор, чтобы слезть-таки с него. Ура! Штаны таки треснули, и я в уже дырявых джинсах рухнула на землю, затаившись и стараясь хоть что-то услышать сквозь бешеный стук собственного сердца.
– Ирлин. Это мы! – Голос очень знаком. Но я не поддаюсь на провокации. – Ты мне ногу прострелила!
– Я тебе еще и не то прострелю, маньяк!
– Кто маньяк?
– Ты! Чудовищное порождение смерти, разговаривающее голосом Лиса! Но я не поддамся на провокации…
Рядом со мной упало что-то мелкое и дымящееся. При ближайшем рассмотрении это оказался Оська. Я осторожно потрогала его пистолетом, он слабо застонал.
– Ось, ты чего? Кто тебя так, скажи! Маньяк?
– Да. – Тихий и очень грустный голос.
– Я убью его!
– Тогда застрелись.
– Зачем?
– В меня попала ты! Думаешь, если я бессмертный, то можно вот так палить направо и налево?
Мне стало стыдно. А тут и Лис подошел, а точнее, прихромал к нам.
– Ты успокоилась? – строго спросил он.
Я кивнула и осторожно передала часть сил Оське, чтобы заживить раны.
Оська сначала сел, потом встал и скептически себя оглядел. Проплешины на оперении зарастать отказывались, что его сильно удивляло.
– Ладно, возвращайтесь в лагерь, а я найду Дика, и мы вместе выкурим этого маньяка из могилы, – подытожил Лис.
– Но…
– Никаких «но»! – Он ткнул пальцем в окровавленную ногу. – Лучше лечи давай, а то я стану следующей жертвой маньяка.
Оська тихо захихикал, я не удержалась и тоже хрюкнула. Все жертвы маньяка были молодые симпатичные девушки. Правда, рассказать о нем ни одна так и не смогла – умирали.
– Чего смеетесь?
– Нет-нет, ничего, – мотнула я головой. – Ну мы пошли.
Обратно в лагерь шествие было не столь триумфальным, плюс еще Оська ворчал на меня по поводу своей внешности.
– Нет, ну еще бы чуть-чуть – и прямо в сердце! – поражался он. – Ты чего так разошлась?
– Испугалась.
– И не делай такое несчастное лицо! Я ведь прекрасно знаю, что ты не раскаиваешься.
– У-у-у…
– И не мычи, тебе не идет.
– А я и не мычу.
Тут я остановилась, удивленно глядя на Оську. Тот почесал крылом затылок и тихонько спросил:
– А если ты не мычишь, то кто тогда сказал «у-у-у»?
– М-может, он? – Я неуверенно ткнула пальцем в высокого бледного мужчину, стоявшего неподалеку и прислонившегося плечом к стволу дерева. – Маньяк?
– К вашим услугам, – расплылся в белоснежной улыбке он.
– А почему не воняете? – влез Оська.
Маньяк состроил оскорбленное лицо и принюхался.
– А я знаю, – просияла я. – Он питается энергией жертв, вот и не разлагается почти.
– Что значит «почти»? – возмутился оживший труп и медленно пошел к нам. – Я вообще практически живое существо с нежным и трепетным сердцем.
Грохот выстрела, небольшая дырочка на уровне его сердца.
– Все, – трагически сообщил Оська. – Теперь оно не трепещет, так как его только что прострелили.
Маньяк в ужасе разглядывал дырку у себя на груди. Я, подражая вестернам, уже в третий раз сдувала дым с кончика пистолета.
– Так. Ладно, барышня, вы теперь моя! Ты, пушистый придурок, можешь лететь.
Оська потерял дар речи, переваривая то, как именно его только что обозвали.
Маньяк подошел ко мне почти вплотную, и я радостно выстрелила ему еще и в голову. Маньяк рухнул, правая рука почему-то отлетела в сторону.
– Так его, так! – прыгал отошедший Оська! Я ему еще и глаз выколю, извращенцу!
– Почему извращенцу? – поинтересовалась я, глядя, как мертвец кое-как садится и горестно смотрит на отвалившуюся руку.
– Так он же труп! А все туда же – на молоденьких потянуло.
– Ну все, я разозлился! – Подобранная с земли рука с щелчком становится на место, глаза начинают гореть красным, а зубы сильно удлиняются. – Готовься, дева! Я тебя…
– Ладно.
Монстр осекся и во все глаза удивленно на меня посмотрел.
– То есть ты согласна?
Я кивнула, спрятала пистолет за пояс (все равно патроны кончились) и пошла в сторону лагеря.
– Ирлин, ты с ума сошла или как? – шипел Оська.
Я знаком показала ему молчать, а потом тихо шепнула, чтобы он слетал за Диком и Лисом, как раз караулившими данного маньяка на кладбище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88