Кулаки сжались, впиваясь ногтями в ладони.
– Ну что, пойдем, я выторговал целых две монеты, – похвастался пушистик, уже сидяший у моих ног. Я медленно кивнула, но, уже выходя, услышала за спиной певучий знакомый язык. Эльфийское наречие, его знали немногие.
– Эй, хозяин, подбери нам одежду, но не ту рвань, что на этой оборванке, а приличное платье, достойное своего хозяина.
Остальные эльфы рассмеялись. Смех звенящими хрусталиками отразился от полотна палатки и незаметно смолк.
Я медленно обернулась. Кот, не понявший ни слова, удивленно на меня посмотрел:
– Эль, ты чего?
– У нее и имя – тень эльфийского. Видимо, впервые увидев в зеркале свои уродливые уши, она вообразила себя одной из нас, – задумчиво добавил эльф и посмотрел мне прямо в глаза. О да, у него затягивающие, манящие глаза, в которых не раз и не два тонули неосторожные девушки, теряя разум, волю, честь...
Я выдержала этот взгляд и медленно оскалила клыки в подобии улыбки.
Эльф удивленно поднял правую бровь, еще не понимая, что произошло и почему эта странная девчонка, черная как ночь, все еще не в его власти.
– Ты не имеешь права даже дышать одним воздухом со мной, червь, на колени и, возможно, вымолишь прощение!
Тягуче-ласковый язык, жесты и интонации чистокровной. Эльфы застыли, удивленные услышанным. Но лишь на мгновение – смысл страшного оскорбления все же дошел до них, и воздух немедленно вспороли три изящных клинка. Я улыбнулась еще шире, в глазах безумствовало зеленое пламя.
– Умри, – тихо сказал он, и его тело шагнуло вперед с той самой быстротой, которая никогда не будет доступна простым смертным, но не мне. Я ушла вбок, перехватила тонкое запястье и легонько сжала, уже шепча нужные заклинания и слыша треск ломающихся костей. Эльф вскрикнул, но тут же сжал зубы. Чистокровным не позволено визжать от боли. Никогда.
Но были еще и два других эльфа – его охрана. Понимая, что дело плохо, они среагировали очень четко.
Трое – это много даже для меня.
Мощный удар в живот и челюсть выкинули меня из палатки. Я врезалась спиной в кого-то и пропахала по земле на животе, кувыркнувшись в воздухе. Кое-как встала и успела вовремя обернуться, чтобы уйти от двух клинков, третий вонзился в правую руку, обжигая волной пульсирующей боли. Магия не терпит, когда порвана оболочка, часть запасов тут же идет на восстановление раны.
Удар, еще удар. Я уклонялась, как могла, мое тело избегало смертельных выпадов, принимая на себя скользящие, но я и сама успела пару раз врезать по текуче-быстрым силуэтам, сломав одному из охранников руку, а второму ребро. Отец всегда учил меня: никогда не наноси удар, если он не на поражение, четко представь кости и нервы противника и бей по ним.
И все же силы были слишком неравны, да и золотоволосый отнюдь не собирался сдаваться. Следующим ударом меня отшвырнуло на какие-то ступеньки, где я и скорчилась, совершенно не представляя себе, как же надо дышать. Я подняла голову и прищурилась, пытаясь что-то разглядеть, мешала капающая со лба кровь. Эльфы стояли рядом полукругом и просто на меня смотрели. Я попыталась встать, но не смогла, зато наконец-то получился вдох, хотя по отозвавшимся резкой болью легким я была совсем не уверена, что ему рада.
– Ты посягнула на честь перворожденного! – Слова падали на ступени храма тяжелыми осколками, внизу гудела возбужденная толпа. Я запоздало удивилась, как же далеко забралась в пылу драки. – Тебя ждет немедленное наказание. Выбирай, смертная: вечное рабство или немедленная смерть.
Я медленно поджала под себя ноги и попыталась встать, но правая тут же подломилась. Я плюхнулась обратно, стало жутко обидно, и я просто откинулась спиной на соседнюю ступеньку, подняла голову и взглянула главному эльфу прямо в глаза.
– Ты первый оскорбил меня! – Слова вылетали с бульканьем, из уголка рта стекала кровь. Я поморщилась: – Это ты выбирай: вечное рабство или немедленная смерть.
Эльфы застыли, пораженные такой наглостью, и молча наблюдали за тем, как я опять попыталась встать, попутно вырубая чуть ли не половину всех нервных окончаний, чтобы не чувствовать боль. И почти встала, осталось чуть-чуть, но тут золотоволосый поднял левой рукой меч и...
И меч был отбит. Народ ахнул. Где-то внизу кто-то заорал про пирожки и орешки, а я, с трудом выпрямившись, обнаружила стоящего между мной и эльфом Клина. Их клинки были скрещены, и теперь они молча смотрели друг другу в глаза. По ноге мазнуло что-то мягкое, и я, опустив взгляд, обнаружила кота. Он сидел, вздыбив шерсть и обняв меня за ногу лапкой. Видимо, чтобы не упала. Справа меня обхватил за талию появившийся неизвестно откуда Филин и шепотом сказал:
– Не бойся, эльфенок. – Я вздрогнула, но потом поняла. Что ж, это просто еще одно прозвище, просто очень точное на этот раз. – Мы тебя в обиду не дадим.
Я улыбнулась и, наконец вспомнив, что являюсь магом, подняла правую руку с горящей ярким светом на ладони звездой, окруженной теперь почти прозрачным облаком тумана. Эльфы задумчиво посмотрели на нее, и правый из них тихо шепнул золотоволосому, что здесь они бессильны.
Эльф медленно опустил клинок. В его фиалковых глазах плескалось самое настоящее бешенство.
– Мы еще встретимся, обещаю.
Я мило улыбнулась, а точнее состроила на лице нужную гримасу.
– Я верю, Отариэль. И тогда ты принесешь мне свои извинения, стоя предо мной на коленях.
Его глаза расширились, он явно еще не понимал, с кем имеет дело.
Искру понимания вновь затмила ярость, и он, резко отвернувшись, стал спускаться по ступеням, считая ниже своего достоинства отвечать такой, как я.
Мы молча наблюдали за ним, а народ у ступеней храма немедленно раздвинулся в стороны и вскоре поспешил по своим делам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90