– Говори, чтобы я слышал, где ты Что сказать? Что я ничего не вижу. Что даже не знаю, куда бить? Вместо этого я запел: «… О том как мы погибли Прочтете вы в балладах Пусть в смерть вам и не верится Она гуляет рядом. …» Ну да, как же. Смерть рядом – на расстоянии удара. Ближе бывает только когда ты мертв. Только вот умри я – никто баллады про нас не напишет. Хорошо, если кости когда-то найдут. Впереди и справа Ади затянул в ответ: «… Тяжка и незавидна Всегда судьба кадета Муштра с утра до вечера И песня не допета …» Я ударил косым – сабля встретила что-то жесткое, но проломила и увязла в чем-то мягком – более мягком, нежели человеческое тело. На полу дотлевали искры того, что было нашим факелом. Лишь на мгновение что-то закрыло от меня осколки света. Я ударил туда и остался доволен. Сабля пошла так, что после подобных ударов живут недолго. Если вовсе живут… «… Погибшему за родину всегда мала награда Могила на дивизию И может быть баллада …» Кого-то снял Ади – кобольд рухнул на земь, и под своим телом погреб последние искры. Тьма была абсолютной – я не видел даже своей руки, даже проведя перед носом. Я закрыл глаза, затем открыл – разницы не было никакой. Чтоб не отвлекаться на попытки разглядеть хоть что-то, я опустил веки. Я обратился в слух. «… Путь генерала выстлан Солдатскими погонами Тех кто попали в вечность Походными колоннами …» Что-то просвистело у уха, я успел отступить и схлопотал скользящи удар по предплечью. Я слышал как треснула кожа курки. Вырывало бляху, она звякнула о камень. Затем что-то ударило меня под колени. Я упал на землю и уронил меч. Выхватил кинжал, но тут же чья-то нога выбила его из моей руки. Где-то далеко Ади продолжал петь: «… Кто для войны родился Тот не умрет в постели А мертвому без разницы Возвышенные цели. …» Зубами я сдернул перчатку, выплюнул ее на пол и взмахнул рукой, творя заклинание. Первое, что пришло на ум – искажающее заклинание. Мне было плевать что оно сработает не так как надо, или сработает не в полную силу – мне надо было чтоб случилось хоть что-то. Чтоб бьющий не попал по мне, чтобы меня не оказалось на линии удара. Заклинание сработало… …И я ослеп. Свет был ярок – я видел его даже сквозь закрытые веки. Я ожидал удара, который поставит точку в моем пути, но его все не было. осторожно открыл глаза, увидел свою саблю – она была совсем рядом. Опираясь на клинок, поднялся. Кроме меня и Ади в пещере никого не было. по крайней мере на ногах. Кобольды бежали. Мы отдыхали прислонившись к огромной скале. Дыхание восстанавливалось медленно – сказывался далекий путь, холод, накопившаяся за время пути усталость.
– Мы живы?
– Похоже на то, – согласился Ади. Я осмотрелся по сторонам – на земле лежало пять тел кобольдов. Были они на пару пядей ниже нас, заросшие шерстью с головы до пят. Еще один скреб лапами землю, пытаясь будто отползти от нас подальше. Я прицелился в него саблей:
– Добить?… Ади посмотрел и покачал головой:
– Да ну его, может и выкарабкается. Я зла на них, в общем-то, не держу. – Он достал из рукава нож и подошел к кобольду мертвому: Ну что, освежуем одного?… Я вытащил кинжал, присел, замахнулся… И убрал его в ножны.
– Какого демона?…
– Ты знаешь, Ади, не могу я их резать. Они слишком похожи на людей. Ты, если хочешь – режь, а я не могу…
– Чистоплюй. – Ответил он, но нож тоже убрал. – Пошли отсюда… Ибо нечего!

Все было просто – по крайней мере относительно света:
– Веришь ты в сказки или нет, но она существует. Может, она нас и спасла. Там где мы приняли бой, одна стена пещеры была из голубой руды, которая начинала светиться от любого заклинания. Странно, но ни в одной легенде об эльфийском оружии, я не встречал подобного. Может, так получилось потому что я слышал легенды человеческие, но никогда не эльфьи. Да и кто знает – возможно при переплавке это свойство терялось. А, возможно… Впрочем, какая разница – легенды легендами, но я в жизни не видел голубого эльфьего оружия. Несомненно одно – кристалл руды, найденный на земле, весь оставшийся путь заменял нам свет всех факелов. Нам и дальше попадалась эта руда – пласты, тонкие жилы, и, даже пещеры. Но, может, пока, довольно о ней? В мире и без того много чудесных вещей.

– Ади?…
– А?
– Откуда ты знаешь эту песню.
– Был у меня знакомый. Вместе пару дел обстряпывали. Он эту песню любил… Ну а я от него стало быть набрался.
– А как его звали?
– Уже не помню. Да и не важно это уже. Он погиб года два назад… Я кивнул. Действительно – имя было совершенно ненужным, особенно, после того как он погиб. Важна была песня. Это было вроде гимна нашего барака. И, может быть, тот кто когда-то рухнул вниз, там где устоял Ади, возможно тот покойный был из моего кадетского корпуса, может он жил когда-то в моем бараке, а, может, быть он учился в одном взводе со мной. Может, он даже сидел за одной со мной партой. Хотя нет, мой приятель по корпусу, Эрно Икс, погиб через год после выпуска на каком-то второстепенном плацдарме… Но так ли важен Эрно? Особенно после того, как он погиб? Нет, песня была важней. Ее пели каждую субботу – глубоко ночью, почти в воскресенье, когда все уже были пьяны в дым, а бутылки – выжаты досуха. Это был гимн – но совсем не помпезный, не бравурный, какими обыкновенно бывают гимны. Он был негромким, печальным, тягучим как судьба солдата и часто из других бараков, те, кому мы мешали спать, кричали: «Кого поминаем?» Мы поминали себя, поминали день прошедший, еще одну неделю – кто знает, сколько их еще осталось. Нам было печально – но не потому, что все уже выпито, и еще час-другой и в нашу голову вползет похмелье. А еще пройдет немного времени, оно уйдет, пройдут и дни отдыха, и опять начнется муштра, учеба… Потом служба, и, конечно, война.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75