Кроме Я-вау-тсе.
И Эшли. Которая хотела отдать ради нее все.
Нине было безумно стыдно за то, как она относилась к своей кузине. Она видела, как Эшли остановилась в дверях. Все вокруг двигались словно замедленно. На одно бесконечное мгновение во всем мире остались только она и Эшли. Понимание, возникшее между ними, говорило столько, что нельзя было произнести ни слова.
Потом все пришло в движение, мама и папа бросились через комнату к Эшли, захлопотали вокруг нее. Мама обняла Эшли, и папа заключил в объятия их обоих.
И на этот раз Нина не почувствовала зависти ни на грамм.
– Ты так напугала нас! – говорила мама. – Никогда больше так не делай.
Обещаешь мне, Эшли? Если тебе что-то не нравится – поговори сначала с нами. Не убегай.
– Я не убегала, – сказала Эшли. – Меня унесли.
– Что случилось?
Как только они с Гвен чуть-чуть отступили от Эшли, Кэсси подскочила и обняла ее.


***

– Да, девочка, заставила ты нас поволноваться, – сказала она.
Потом все время ушло на рассказы о том, что случилось с каждым в ту ночь. Все обгоняли друг друга, перебивали – словно были друзьями, а не взрослыми, родителями и детьми; только Эшли так и не рассказала, как спасала Нину. Она обставила все так, будто это сделали маниту. И о браслете с амулетами, висевшем на ее левом запястье, не сказала ни слова.
Но Нина знала, что это такое. Ее тотем продолжал жить в ней и она видела мир новыми глазами. Она могла связывать вещи, казавшиеся несвязанными; раньше за собой она этого не замечала.
Она знала, что браслет – волшебный. Знала она и то, что они с Эшли связаны так же тесно, как были связаны их матери, хоть и приходились друг другу всего лишь двоюродными сестрами.
– Мир? – предложила Нина кузине, когда рассказы были, наконец, окончены.
Они с Эшли сидели на диване, и Джуди сидела между ними. Нина навалилась на Джуди, обхватив ее одной рукой за плечи, а другую протянула Эшли.
– Мир, – ответила Эшли, приняв ее руку.
– Все пойдет по-другому, – сказала Нина.
– Надеюсь, мы начнем с твоей прически, – обрадовалась Эш.
– А что такого в моей прическе?
– Там нужно все перевернуть. Честно. Локоны придется снести.
– А может быть, она и права, – задумчиво произнесла Джуди.
– Да? Вот спасибо! Давайте, давайте все, набрасывайтесь на меня!
– Да она дразнится просто, – сказала Джуди. – Правда?
Эш пожала плечами.
– Может быть… – Но подмигнула при этом.
– А как насчет твоей куртки? – спросила Нина.
– А что такого в моей куртке?
– Да все! Все эти стильные навороты…
Родители Нины сидели с Кэсси и Боунзом на другом конце комнаты, прислушиваясь к разговору. Гадалку и ее приятеля-шамана болтовня девочек откровенно веселила, но Гвен озабоченно хмурила брови.
– Я думала, они наконец-то подружатся, – сказала она. – А вы только послушайте их.
– Наверное, стоит оформить их сестрами, – сказала Кэсси.
Джон кивнул и взял жену за руку:
– Я устрою это в первый же свободный день.
– Непохоже, чтобы у вас был выбор, – сказал Боунз.

ЭШ

В следующий понедельник днем после школы Эш и Нина засели вместе в одном из читальных залов Смитерсовской Мемориальной Библиотеки в Батлеровском Университете над англо-корнийским и корнийско-английским словарями.
– А почему ты думаешь, что найдешь здесь что-нибудь? – спросила Нина.
– Потому что так она назвала мне свое имя, – ответила Эш, ведя пальцем по странице. – Она не сказала, что ее зовут Лусвен; она сказала, что я могу называть ее так. Должна же быть причина, по которой она выбрала себе такое имя.
У обоих ее птиц были имена, которые что-то означали.
– А почему ты так уверена, что это имя корнийское?
– Потому что я сама – корнийка. И потому что имена птиц были корнийскими словами.
Палец Эш остановился посреди страницы.
Lusewen.
Это означает Ash.
– Это ты, – сказала Нина, нагнувшись, чтобы посмотреть, что Эш нашла.
Эш кивнула.
– И что это значит?
Эш оглядела библиотеку, но не увидела ни длинных рядов книжных полок, ни студентов, корпевших над рефератами.
Что это значит?
Это сокращение от «Эшли».
Но обширные познания в различных мистических традициях вызывали в ее памяти другие значения, значения, которые были более эзотерическими, более… осмысленными для понимания того, чем Лусвен предстала перед ней.
Эш, пепел – то, что оставляет огонь после того, как горящее прогорает дотла.
Символ преходящей природы человеческой жизни. Или, как сказали бы маниту, он напоминает человеку о его Колесе, вращающемся, как времена года. Жизнь может казаться короткой, но она всегда начинает вращаться снова.
Эш, ясень, в кельтских мистериях был деревом, соединявшим внутренний и внешний миры. Иггдрасиль, Древо Мира, на котором висел Один, чтобы обрести просветление.
В огамическом письме друидов место Одина занимал Гвидион, и с ним все было еще таинственнее. Друиды называли это дерево Нуин, и для них оно связывало три круга бытия – которые одни называли прошлым, настоящим и будущим, а другие – беспорядком, равновесием и творящей силой.
Круги.
Колеса.
Чем же это делало Лусвен?
«Мы наполняем мир духов грезами,» – сказали ей маниту.
Означало ли это, что это они создали Лусвен как проводницу для нее, или Лусвен была тем, чем могла стать Эш, когда вырастет?
«Я – то, чем ты могла бы стать,» – сказала ей Лусвен, когда Эш в последний раз спросила ее, кто она.
– Эш!
Эш моргнула и повернулась к кузине.
– У тебя был такой вид, будто ты где-то совсем далеко, – сказала Нина.
– Я и была.
Она рассказала Нине, о чем думала, наслаждаясь простой радостью делиться такими вещами с кем-то – с кем-то твоего возраста, с кем-то, кому можешь доверять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41