Проклятое оружие слушалось его, только пока он сохранял целомудрие. Ну и какая от него польза? Не подумай, что я такой уж распутник. Но если обе стороны согласны, легкий флирт и тому подобное…
Медник вдруг осекся и вопросительно посмотрел на Минду.
– Ты думаешь, этот меч заколдован? – спросил он, возвращая ей клинок.
– Я думаю, да.
Медник прищурил глаза и вновь с интересом посмотрел на меч.
– Да, здесь какие-то письмена… Тебе лучше спросить об этом у Гримбольда. Волшебство и всякие фокус-покусы – это по его части.
Минда оглянулась на Танет и Гримбольда, склонившихся над расстеленной прямо на земле картой, и покачала головой. Она еще не понимала, как следует относиться к Гримбольду. Говорящий барсук, к тому же еще и волшебник… Как будто он был вполне доброжелателен, но девушка постоянно чувствовала на себе его испытующий взгляд, и это приводило ее в замешательство.
А вдруг за владение мечом ей придется заплатить?
– Я думаю, это не так уж и важно, – сказала она.
– Наверно, ты права, – согласился Маркдж'н. – Вряд ли заколдованный меч так просто лежал и ждал, пока ты или я его подберут. Насколько мне известно, чтобы завладеть таким оружием, нужно пройти немало испытаний. Мой отец частенько рассказывал мне истории о барде Эонейре – а в вашем мире есть легенды о нем? Так вот, он был лишь призраком человека, игравшего то ли на арфе, то ли на лютне. Этот бард отправился в Срединное Королевство – это мир эльфов, если ты не знаешь, чтобы завладеть волшебным мечом. Там он влюбился в одну женщину, которая…
Подняв голову от карты, Гримбольд перехватил взгляд Минды до того, как она снова отвернулась и стала слушать историю Маркдж'на. Вислинг вздохнул.
Мне кажется, твоя спутница меня недолюбливает, сказал он.
Танет улыбнулась:
– А я думаю, она просто не знает, чего от тебя ждать. Мало того, что ты волшебник, существующий в ее мире только в сказках, так еще и мис-хадоль.
Нет, возразил Гримбольд. Она чувствует мое недоверие. Я бы хотел ей доверять; меня пугает не сама эта молоденькая девушка, а то, что в ней заключено и может принести нам беду, Танет шутливо ткнула его в бок.
– Так вот в чем дело! – воскликнула она. – Вот до чего тебя довела излишняя осторожность.
Вислинг не обратил внимания на ее замечание.
Я знаю то, что знаю, и, может быть, больше, чем все остальные. Поэтому опасения представляются мне вполне весомыми.
– Наверно, так и есть, – согласилась Танет.
Некоторое время они оба молчали, затем Гримбольд задал следующий вопрос:
Вчера вечером ты сказала, что покидаешь Даркрун. Это ведь не только ради того, чтобы помочь девочке?
– Нет, – подтвердила Танет. – Руины города постепенно оживают. За последний месяц нападений скеллеров было больше, чем за все предыдущие годы. И у меня появилось ощущение, что пробуждаются и какие-то другие враждебные силы.
Я понимаю. У меня тоже возникло такое чувство. А с появлением твоей юной компаньонки…
– Ты не можешь ее в этом обвинять, – покачала головой Танет.
Я больше не стану ничего говорить, сказал барсук. В любом случае нам пора в путь.
– Пойду, соберу свои вещи и предупрежу остальных, – ответила Танет.
Она поднялась и пошла к Минде и меднику, а Гримбольд снова тяжело вздохнул. Он попытался еще раз рассмотреть лежащую перед ним карту, но никак не мог сосредоточиться. На душе стало тяжело и тревожно. Если бы только он мог быть хоть в чем-нибудь уверен!

– Тебе ни за что не сложить все это в один рюкзак, – сказала Минда.
Она подала меднику очередной котелок и покачала головой, глядя, как он пытается засунуть его внутрь. Однако в котелок поместилась туго свернутая рубашка, пачка чайной заварки, несколько рукояток для ножей, три кружки, вставленные одна в другую, и пучок соломы, перевязанный ленточкой, который, как объяснил Маркдж'н, был любовным талисманом, подброшенным в его рюкзак дочкой хозяина гостиницы. Наконец медник победно усмехнулся.
– Вот видишь, все поместилось, – сказал он.
Маркдж'н взял из рук Минды флейту, сыграл коротенькую трель и засунул в узкий наружный карман рюкзака. При этом он так сосредоточенно нахмурился, что Минда не могла удержаться от смеха.
– А это куда? – спросила она, поднимая пару мягких кожаных шлепанцев.
– В боковой карман.
– А топор?
– Я привяжу его сверху.
Так постепенно рюкзак увеличивался в объеме уже снаружи: постель была привязана снизу, сковородка пристроилась рядом с топором, еще в один наружный карман влезло несколько книжечек со старинными балладами.
– А это? – снова спросила Минда. Маркдж'н принял из ее рук очередной предмет и критически его осмотрел. Последним оказался довольно длинный, покрытый ржавчиной металлический стержень. По возвращении в Йенханвитль он должен был послужить для изготовления очередной партии ножей.
– Ах, это, – преувеличенно грустно вздохнул медник. Он забросил металлический прут далеко в кусты, где тот со звонким стуком ударился о камень. – Придется спрятать его здесь, пусть подождет моего возвращения.
– А вот у Гримбольда совсем немного багажа, – заметила Минда.
– Да, ему требуется самая малость, – подтвердил Маркдж'н, отряхивая ржавчину с ладоней. – Ему не надо ни постели, ни инструментов.
– Интересно, как это быть мис-хадолем? – спросила Минда. – Мне кажется, он вроде как в ловушке. Невозможно ничего поднять, да и вообще ничего нельзя сделать, кроме того, что могут животные, но во всем остальном он остается человеком.
– Знаешь, они хитрые создания. Многие из них становятся учеными или волшебниками. А еще у них прекрасная память на устные сказания – их барды помнят все истории о начале мира – с Авенвереса, или Первой Земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94