Затем, возвращая талисман владельцу, излишне громко (чтобы привлечь внимание господ) произнес:
– Извольте, мастер. Все в полном порядке. Я вижу, вы хорошо следите за своим амулетом… – затем, покосившись на рыцарей и убедившись, что сейчас они смотрят в его сторону, Томен поднялся и объявил: – С вашего позволения, господа, я пойду вздремну перед выступлением. Я не так привычен к ночным похождениям, как воины Марнота…
Руватег, заразительно, как всегда, расхохотавшись, кивнул:
– Верно, мастер! Воин должен быть готов к походу и днем, и ночью. Жизнь чародея несколько легче!
Кое-кто из воинов улыбнулся.
– И тем не менее я всегда начеку! – гордо провозгласил Томен, хватаясь при этом за спинку стула, чтобы устоять на ногах. Он не настолько захмелел, но счел нужным изобразить опьянение.
Покидая зал, он услышал, как Руватег произнес вполголоса:
– А этот маг, хоть и не производит впечатления великого мастера, достаточно хорош, а?
– Я пригласил его по твоему совету, – равнодушно отозвался Ройбер. – Однако и нам не мешало бы выспаться. Наливайте круговую, да и…
«Руватегу для чего-то требуется поддержать мою репутацию. Вот сейчас я заметно пьян, я выгляжу довольно потешно, и он торопится как-то выправить это впечатление, – отметил про себя молодой маг, – отметим сей примечательный факт… однако же, хорошее вино…»

* * *
Разбудил Томена бодрый стук в дверь. Маг едва успел приподняться на ложе, а дверь уже распахнулась, и в комнату заглянул белобрысый парнишка – сын конюха.
– Мастер чародей, мне велено вас вниз позвать! На двор!
– Ну так зови, если велено, – буркнул Томен. Колдун сел, потянулся и энергично взлохматил свалявшуюся во сне шевелюру. Разбудили чародея довольно поздно – за окном стемнело. Небо в узком проеме было пронзительно-синего цвета.
Мальчишка в некотором замешательстве обдумал предложение мага. Не придя ни к какому выводу, посланец тем не менее смело приоткрыл дверь пошире и проник внутрь. Пока Томен, как всегда безуспешно, пытался пригладить стоящие торчком рыжие вихры, малец прошелся по комнатке, понюхал миску на столе, заглянул в кувшин, деловито подтянул штаны и протянул было руку к лежащему там же, на столе, жезлу. Колдун быстро вскочил и хлопнул по жесткой ладошке.
Мальчишка, нимало не смутившись, убрал пострадавшую руку за спину и заявил:
– Еще велено спросить, держится ли мастер чародей в седле. Лошадь-то готовить надо? Или как? И велено звать на двор. Там уже все собираются…
– В седле я удержусь, – пробормотал Томен, – если, конечно, мне не всучат пику и не велят нестись галопом… Я так думаю, замок не станут брать приступом в конном строю, а?
– Чего? – Конюхов сын уже не слушал мага, а предался созерцанию медных блях высунувшегося из котомки кончика бороды гномьей маски. Начищенные до зеркального блеска сочлененные пластины произвели на конюхова наследника неизгладимое впечатление.
Томен перехватил взгляд мальчишки, запихнул брякнувшую при этом медь поглубже в мешок и повторил:
– В седле удержусь. Но лошадка должна быть поспокойнее, понял?
– Ага, понял. Тогда я вам, мастер, Гнедка оседлаю.
– Ну вот и ступай, мой друг, седлай Гнедка. Я сейчас совершу некие зловещие магические действия, готовясь к смертельной схватке и…
– Ух ты! – Глаза пацана загорелись.
– Вот именно. Сперва я испробую заклинание, превращающее в свиней всех, кто находится от меня на расстоянии в десять шагов… – Томен, наклонив набок голову, прислушался, торопливый топот стих сразу же за дверью. Тогда маг добавил, повысив голос. – Потом другое, обращающее в гусеницу того, кто стоит за дверью!..
Подготовка к рейду в Крейн шла полным ходом. Во дворе замка в свете многочисленных факелов расхаживали латники, рыжие отблески метались на звеньях кольчуг, на пряжках и бляхах воинского снаряжения. Всхрапывали кони, облачаемые в походную упряжь, косились на факельное пламя, и крошечные огоньки трепетали в их больших влажных глазах… Повсюду то и дело лязгал металл, кто-нибудь поминутно проверял, легко ли выходит из ножен клинок, хорошо ли пригнаны доспехи, туго ли затянут ремень… Наверняка воины немного нервничали – и в самой пустяковой схватке имеется смертельный риск, и даже предстоящая незначительная вылазка может обернуться для кого-то увечьем и смертью. Никому ведь неизвестно, что за люди проникли нынче в разрушенный Крейн… Даже самые опытные ветераны не могут избавиться от двойственного чувства – с одной стороны, хочется, чтобы все свершилось быстрее, чтобы скорей миновала опасность; с другой – словно тихий голос шепчет в ухо: а хорошо бы вдруг отложили поход, вдруг передумал добрый сеньор ок-Марнот, хорошо бы случилось нечто… нечто такое, из-за чего поход перенесут на завтра, на послезавтра… Ведь кто может знать, что ждет в заброшенном замке… Кони тоже волновались.
Томен прошелся по двору, высматривая знакомых, приветственно помахал Керту, оруженосцу ок-Ведлиса, кивнул мрачному Ондику, со стороны взиравшему на сборы.
– Дядь! Мастер чародей! – раздалось за спиной.
Томен обернулся – к нему шагал давешний белобрысый пацан, ведя в поводу оседланную лошадь. Гнедок в самом деле выглядел вполне смирным животным.
– Дядь! А покажешь это колдовство, которое всех в свиней превращает?
– Нет, не покажу, – величественно ответил маг, принимая повод.
Тут показался Руватег, латники расступались, освобождая дорогу господину. Рыцарь уже облачился в кольчугу, усиленную на груди и плечах стальными пластинами, шлем он не надел, и черные кудри, живописно обрамляющие загорелое лицо, подрагивали на тускло отсвечивающем нашлемнике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105