Осторошно перешагнув через фальшборт, капитан самым волшебным образом пошёл по крутому борту, пленяющему глаз знатока своими плавными изгибами – ведь недаром на всех «танцующих Л» в подводной части не было места, где четырёхфутовая линейка по всей длине плотно прилегала бы к обшивке. Осторожно перебирая ногами и запретив себе удивляться чему бы то ни было, Эстрем скоро добрался и до днища. Над головой мерцало тихо хлюпающее зеркало воды, а вокруг пыхтела какая-то девчушка, одной рукой грызущая здоровенный персик. На ноги ей были надеты большие щётки с ремешками, и девчонка запросто каталась на них словно на коньках зимой, полируя обшивку из горного вяза до умопомрачительного блеска.
– Па-аберегись! – совсем рядом с капитаном опрокинулось очередное ведро, обдав его раскалёнными словно лава брызгами. Против ожидания, капли с него испарились почти сразу, оставив лёгкое чувство щекотки и отчего-то запах зелёных яблок. А двое смуглых и усатых парней, блестя лоснящимися от пота спинами, тут же принялись растирать эликсир. Пройдясь и самым внимательным образом присмотревшись, принюхавшись, а пару раз даже приложившись щекой и прислушавшись к свим ощущениям, Эстрем вполголоса буркнул, что киль надо бы пропитать дважды – уж больно большая на него нагрузка. Его слова непонятным образом оказались услышаны, и чей-то громогласный бас заревел на всю бухту. Если опустить отсылы к морским чертям и прочие, столь любимые моряками солёные словечки, общий смысл свёлся к тому, что Санни-чтоб-тебя и вот-туда-тебя, такой-то-матери-шкипер требует повторить пропитку килевого бруса и фальшкиля, чтоб их всех шваркнуло-об-это, а сверху приголубило якорем-трам-тарарам, да прямо по темечку! Ведьма где-то над головой хохотнула, сыпанула охапку чего-то в свой котёл, отчего гуще повалил дым, тянущийся мимо капитана и уплывающий в мутную темноту неба под ногами. А цепочка снующих туда-сюда людей уже направила передаваемые вёдра к килю, и капитану волей-неволей пришлось отойти, чтобы не мешать. Напоследок самым пристальным образом осмотрев руль вместе с креплением, Эстрем отметил, что и тут необходимо повторить. Едва продравшись через сразу поднявшуюся вокруг кормы «Леди» суматоху, он осторожно пошёл дальше, и вскорости, к своему облегчению, ступил на сияющую палубу. Задрав голову, посмотрел вверх. Но там людьми распоряжался боцман, а уж в этом случае вмешиваться нужды и вовсе нет – старина Ленд скорее поубивает всех, нежели допустит что-нибудь этакое, а не то что упаси боги, небрежность. Заглянув в трюм, капитан обнаружил, что груз парит посередине пустого пространства, а бригада из горланящих зазудалую песню местных вовсю втирает содержимое подаваемых сверху вёдер, не пропуская ни единой щелочки. Здесь за работами присматривал штурман, от которого вкусно пахло душистым перцем, рыбой и местным вином. В проём люка сверху всунулась чья-то курчавая и лохматая глова.
– Капитана на причал, срочно! – завопила она ломающимся баском подростка и тут же исчезла. Заинтригованный Эстрем направил свои стопы куда сказано. И едва он шагнул на камни пирса, как к нему подскочил пухленький человечек и, представившись здешним ювелиром Соломоном, потащил капитана к стоящей рядом телеге. Он откинул лёгкую ткань, и ошеломлённый Эстрем едва не ослеп – так резанула по глазам большая плоская буква Л, казалось, отлитая целиком из благородного металла.
– Что вы, что вы, почтенный капитан! – замахал руками ювелир. – Как можно нагружать корабль бесполезным весом? Тонкие золотые листы, раскатанные до толщины волоса, и мы с племянником почли за честь заняться заказом нашей графинюшки. Трижды переспросив огорошенного видом сияющей буквы капитана – всё ли так, и не будет ли каких поправок или пожеланий, да можно ли браться таким же образом за буквы Е, Д и И, да выспросив, не слишком ли простецкая основа – красное дерево на серебряных клёпках с пропиткой из «зелёной» магии, непрестанно любезничающий и кланяющийся Соломон наконец утёр лицо большим красно-клетчатым платком и умчался работать.
– За племянником таки глаз нужен – глядишь, человеком станет! – извинился он и умчался работать дальше. И уже под утро, безошибочно угадываемое опытным моряком, работы наконец оказались закончены. Не удивляясь ничему и лишь отплёвываясь от набившего оскомину запаха магии, капитан облазил напоследок весь корабль и даже не поленился забраться на каждую мачту – осмотреть их все. От шпора, упирающегося в глубине трюма в килевой брус и до заново вызолоченых клотиков. «Таково было пожелание графинюшки, и я скорее продам последние штаны, нежели откажу её светлости в малейшей прихоти» – так сказал уставший и взмыленный толстячок-ювелир, обнимая на радостях своего прибывшего на причал племянника. И даже ноки реев на добрых несколько футов блистали благородным металлом
– на фоне лаково-чёрного рангоута это смотрелось особо щеголевато.
– Красавица! – сокрушённо вздохнул Калхан, самолично руководивший приведением в порядок штурманской рубки и мостика. Старый капитан снял с седеющей головы свою знаменитую треуголку и молодецки швырнул её о древние камни.
– Шкипер, а возьми меня хоть простым матросом – на один рейс! – во взгляде моряка блистали то ли слёзы, то ли немая мольба, и расстроганный Эстрем сообщил Калхану, что с удовольствием возьмёт не только его, но и ещё десяток моряков. Ибо посыльный от графини уже вручил ему чек на весьма радостную сумму и два «вкусных» фрахта от Садамских купцов. А в экипаже не хватает рук… В это время небеса озарились белым туманным светом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92