Австралия до сих пор закрыта для посещений, что там, на исторической родине, с ними приключилось, так до сих пор и не понятно. Но те гранды, что успели в незапамятные времена перебраться через воду, были уже достаточно могущественны, чтобы прижать примитивное человечество к ногтю. Или, по крайней мере, занять внутри него ключевые позиции. Случайность… Надо будет с утра позвонить Киму, подумал я.В Верхнем Городе, казалось, и дышалось легче… Стекла в телефонных будках стояли на своих местах, стены домов белели свежей штукатуркой…— Стоп. Вот здесь.Себастиан расплатился с шофером и тоже стал вылезать из машины.— Ты что, — удивился я, — прогуляться решил?— А можно я с вами? — жалобно сказал мажор. — Ночь ведь уже… если я заявлюсь в такое время, мне родитель шею свернет… а с утра я придумаю что-нибудь.Я вздохнул. Улица была совершенно пуста, дома чернели слепыми окнами, лишь на перекрестке светилась одинокая будка постового, да манекены таращились с ближайшей витрины… Будь Валька дома, уж она бы мне показала — мало того, что сам среди ночи приперся, да еще и мажора с собой притащил… но я на время был свободным человеком, что хочу, то и делаю…Себастиан нес картину на вытянутых руках, словно она была стеклянной.Консьерж дремал в своей каморке, но я подумал, что у Себастиана хватит ума и у самого включить подъемный воздуховод. И ошибся — он тут же решительным шагом направился к лестнице. Сначала я решил, что это он из-за картины, но потом сообразил, что малый опять борется за равноправие…— Не на то ты силы расходуешь, приятель, — сказал я.Он важно ответил:— Большое начинается с малого.Ну что ты тут скажешь?Я отпер двери и нащупал выключатель в прихожей.— Ладно, входи.— Так вы один живете? — удивился Себастиан. — Я думал…Он замолчал и смущенно захлопал глазами. Уж не знаю, какие журнальчики они читают, эти их подростки, но, по-моему, они нас явно переоценивают…— Жена и сын в деревне… На лето отправил.— А-а… — неопределенно протянул Себастиан.— Ванная направо по коридору. Туалет рядом. Я тебе в комнате сына постелю — уж как-нибудь устроишься. Есть хочешь?— Нет-нет, спасибо, — торопливо сказал мажор, — я лучше чаю.— Я ж тебе мяса не предлагаю. Там вроде бананы были, в холодильнике…И понял, что сам он в холодильник не полезет.Мы пугаем их гораздо больше, чем они — нас, подумал я. Все в нас их пугает… И всеядность. И кровожадность. И неистребимая сексуальность, пронизывающая всю нашу культуру… И буйство воображения… И способность с невероятной легкостью, по-обезьяньи, перенимать все их технологические достижения… Пугает… и влечет одновременно… Мы для них — что-то вроде страшной детской сказки… запретный плод.Я выложил фрукты на стол в кухне и проверил, не оставил ли я на виду что-нибудь этакое… В быту мы не слишком пересекаемся — официальные приемы не в счет, — и оно, пожалуй, к лучшему. Давно прошло то время, когда мажоры ходили в народ… Нелегко же им, бедным, приходилось.В ванной шумела вода.— Там полотенце в полосочку, — крикнул я ему, — оно чистое. Только сегодня повесил.Себастиан осторожно выглянул из ванной.— У вас все как у нас, — сказал он, — ну, почти все.Я неуверенно хмыкнул.— Кино, что ли не смотришь? Или там сериалы по телику?— Ты про второй канал? — Он покачал головой. — Родитель не любит. Говорит, там одна сплошная пошлятина…— Может, по-своему, он и прав.Он нервно оглянулся, решил, что все в порядке, и неловко уместился за столом.— Вот ты скажи, — обратился он ко мне, одновременно очищая банан, — ты ведь встроился в систему. Живешь в Верхнем Городе… Неужто ты всем доволен?— Почему? — устало сказал я. — Найди мне идиота, который всем доволен…— Но если ты понимаешь, что что-то не так… что надо менять…— А ты, выходит, знаешь, как надо? — спросил я. — И меня, пожалуйста, не приплетай.— А зачем в Нижний ходил?— Попросили.Ким теперь мне по гроб жизни… надо же, так подставить человека…— Когда я был маленький, — оживленно разглагольствовал Себастиан, — мне казалось, что все так и надо… Люди на своем месте, мы, гранды, на своем. Но ведь это же не так, правда, Лесь?— Не знаю, — устало сказал я, — это, знаешь ли, проходит… и с возрастом опять кажется, что так и надо. Шел бы ты лучше спать, малый. Тебе что-то нужно?Я поймал себя на том, что обращаюсь к нему как к парню — почему-то мы всегда норовим приписать им мужской род… Может, потому, что у нас, у людей, власть всегда ассоциировалась с мужественностью? Они, кажется, и сами это ощущают — недаром же присваивают себе мужские имена.— Нет, — сказал Себастиан, — ничего не надо… немножко неудобно будет, но ничего…Он неловко поднялся, чуть не опрокинув табурет, и отправился в детскую. Я подождал, пока за ним не захлопнется дверь, и начал, наконец, копаться в холодильнике в поисках съестного. Вальки нет, и холодильник пустой, подумал я.Валька была.Она стояла в дверях, угрожающе уперев руки в бока.Я не слышал, как она вошла. Небось, теща накрутила — она как-то умудрялась будить в Вальке худшие черты характера. Вот и сейчас: должно быть, ее и впрямь обуял один из этих ее приступов ревности, и она решила нагрянуть с полуночной инспекцией. Чтоб уж наверняка…Я растерянно сказал:— Привет.— Привет, — холодно отозвалась она. — Ты, похоже, не один?— Вовсе нет, — торопливо ответил я, — во всяком случае…— Как же, — она мрачно усмехнулась, окинув меня презрительным взглядом, — так я и поверила…Я уже понял, к чему все идет, и встал, чтобы преградить ей дорогу, но она развернулась на каблуках и решительным шагом направилась в спальню. И тут же наткнулась на Себастиана, который, высунув голову в коридор, с интересом наблюдал за развитием событий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30