О себе этот посетитель просил доложить так: Джон Кларенс из Питтсбурга. Шнайдер принимал его немедленно. Со слов секретарши был составлен словесный портрет "Джона Кларенса", но его внешние данные оказались слишком общими, чтобы можно было их с кем-либо конкретно идентифицировать.
Выяснив последнюю дату появления "Джона Кларенса", Шанталь проверил, не останавливался ли в каком-либо отеле человек с таким именем. Но ни в одном из марсельских отелей, общежитий и кемпингов "Джон Кларенс" не регистрировался. Более того, по портрету, нарисованному художником полиции, никто из персонала этих заведений такого постояльца не припомнил.
По марсельским адресам из записной книжки Шнайдера Шанталь прошелся сам, но это были в основном адреса деловых партнеров, а также проституированных женщин, работающих по высшему разряду с очень ограниченным кругом клиентов, и принимающих у себя мужчин только по рекомендациям. Проститутки рассказали, что Шнайдер бывал у них не очень часто, но регулярно; о своем бизнесе не разговаривал. В загородный доме Шнайдера этих женщин не приглашали.
В записной книжке были также адрес и телефоны из других городов Франции, и немало адресов и телефонов из других стран. Шанталь усмехнулся, представив себе, как отреагируют на его запрос где-нибудь в полиции воюющего Сальвадора.
На телефонной станции Шанталю выдали копии счетов за телефонные переговоры из загородного дома Шнайдера с разными городами и странами за последний год. На последнюю дату - месяц назад - было зарегистрировано три разговора с Нью-Йорком, пять - с Гватемалой и один - с Каракасом. Все это напоминало обычные торговые переговоры, когда группы участников сделки часто совещаются между собой.
Шанталь уже понял, что дело следует распутывать вовсе не в Марселе, что на раскрытие преступления уйдут недели, а то и месяцы бесконечных допросов множества людей, зачастую даже не подозревающих о существовании друг друга, но связанных в одной общей точке - в своем знакомстве с убитым Гуго Шнайдером.
И уже наваливались другие происшествия, и всего лишь через месяц дело об убийстве Гуго Шнайдера будет отходить на второй план, но, тем не менее, постепенно, хоть и медленно, оно будет пополняться новыми сведениями, и когда-нибудь, в конце концов, полиции повезет и появятся те самые, пока ещё неизвестные данные, которые и укажут на истинного убийцу. И чтобы ускорить появление этого дня, сейчас следовало бы предельно точно сфокусировать внимание на наиболее вероятных причинах преступления.
Обычное ограбление полиция исключила сразу - с руки Шнайдера не были даже сняты золотые швейцарские часы "Зенит".
После повторного разговора с домработницей появилась версия об убийстве из ревности - таинственная высокая брюнетка могла быть тому причиной.
Версия о гватемальской сделке тоже заслуживала внимания, но полиция знала о ней только со слов Боксона - контрабанду оружия Шнайдер осуществлял с участием никому неизвестных помощников.
13
Адвокат Турвиль все-таки добился своей цели - Боксона освободи под залог в приличную сумму на десятый день после ареста. Прежде, чем выйти из камеры Боксон демонстративно с тяжким вздохом сожаления отложил Библию, закончив своё чтение на 4-й книге Царств - он все-таки остался недоволен своими скромными достижениями в изучении Священного Писания.
Сокамерник Буковский тоже огорчился - он уже привык к не оскорбляющим достоинства манерам Боксона, его чистоплотности и способности разговаривать на абсолютно любую тему.
На прощание Боксон оставил Буковскому контактный адрес в Париже: небольшое кафе на бульваре Османн, письмо Боксону передадут. В студенческие годы Боксон был очень близок с хозяйкой этого кафе и дружеские отношения у них сохранились до сих пор.
Боксона обязали сообщать в полицию о всех своих передвижениях, и он сообщил, что собирается уехать на недельку-другую к своим родителям в Лондон, а уже оттуда приехать в Париж, адрес его парижской квартиры имеется в протоколе.
Полицейские, конечно, порекомендовали не покидать пределов Франции, и тогда Боксон сказал, что поедет в гости к своей сестре в Нормандию. Этот маршрут возражений полиции не вызвал.
Голубой "шевроле-корвет" пылился в дальнем углу гаража отеля "Дориан Инн", и вызволив его оттуда ценой дополнительных чаевых, Боксон первым делом заехал в бистро "Ла Монетта". Заказав чашку кофе, он почти невзначай негромко сказал в сторону стоящего за стойкой хозяина:
- Передай парням, что я выхожу из дела, меня пасут.
Корсиканец никак не отреагировал в ответ, но Боксон знал, что его слова в любом случае дойдут по назначению.
Потом он посетил сауну и солярий, в котором пытался восстановить изрядно поблекший в тюрьме южно-африканский загар. Конечно, загорать можно было бы и на пляже, но на это бы потребовалось бы гораздо больше времени, а Боксон решил не оставаться в Марселе ни одной лишней минуты - он и так безвозвратно потерял целых десять дней.
Позже он появился в местном отделении банка "Лионский кредит" и снял со счета немного наличности. Чек мэтру Турвилю Боксон выписал ещё утром.
Побывав ещё в одном малоприметном баре, Боксон получил конверт. Ознакомившись с его содержимым, он позвонил по указанному в письме телефону, и через полчаса в баре отеля "Хилтон" встретился с человеком, на визитной карточке которого значилось: "Эмилио Гонсалес, региональный представитель компании "Кариба фрут", Колумбия". Боксон, взглянув на типичную латиноамериканскую внешность "регионального представителя", подумал: "У этих парней совсем нет фантазии, если бы он был из Штатов, он бы назвался Джоном Смитом".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46