... Второй Придаток был невысок и гибок, вроде моего Чэна, и в нем
угадывалась кошачья грация и ловкость, которыми он, пожалуй, с успехом мог
бы восполнять недостаток веса или силы. Ножны, висевшие за его плечом,
пустовали -- а обнаженный Блистающий в правой руке и впрямь напоминал
сильно уменьшенного Но-дачи.
"Шото,-- догадался я.-- Маленький Шото. А где же остальные? Хотя... если Но-
дачи уехал в Мэйлань, то и остальные, скорей всего, разъехались по разным
городам, чтобы терроризировать эмират одновременно в нескольких местах. А
эти -- остались. Шешез говорил, что в Кабире в последнее время тихо...
странно! Эти остались -- и тихо?!"
-- Но велел нам тебя не трогать, Наставник,-- тягуче пропел Шото, и "Но"
получилось у него, как "Ноо".-- Впрочем, он уехал, а мы непослушные, знаешь
ли... Можно, мы тебя потрогаем, Наставник? Можно, я -- я сам! -- тебя слегка
потрогаю? Ты щекотки не боишься?..
К Обломку Шото не обращался, подчеркнуто игнорируя шута.
Братья-Саи хихикнули и отвели своего Придатка шагов на десять назад.
-- Это моя Беседа, Дзю,-- тихо и властно сказал Детский Учитель.-- Моя. Не
вмешивайся.
Он произнес это таким тоном, одновременно покидая ножны, что даже я, как
невидимый соглядатай, почувствовал -- это ЕГО Беседа.
Во всяком случае -- пока.
Шото коротко присвистнул и кинулся вперед.
6.
Они сошлись почти вплотную -- ни я, ни тем более Гвениль никогда не смогли
бы долго работать на такой дистанции -- и даже мне было сложно успевать
делить Беседу на отдельные фразы и оценивать смысл каждой.
Впрочем, "сложно" не значит "невозможно". И если бы я был не снаружи
Беседы, а внутри нее, то это происходило бы гораздо проще.
На первый взгляд Шото и Детский Учитель Беседовали очень похоже, в
основном полагаясь на короткие рубящие удары почти без замаха и ни разу не
ударяя дважды на одном и том же уровне. Только маленький ятаган бил
гораздо сильнее за счет центра тяжести, смещенного ближе к концу клинка (как
у любого Блистающего из рода ятаганов), а Шото с его серединным балансом
на два пальца от плоскости квадратной гарды не был столь подвержен инерции
удара.
Отчего и тратил значительно меньше сил на возвращение после промаха.
Фраза. Еще одна. Две фразы подряд, разрыв дистанции и пауза. Вопрос. Ответ.
Вопрос...
Постепенно я поймал нужный ритм, и следить за Беседой стало легче.
Вот тогда-то я и увидел главное.
Суть Беседы в глухом переулке спящего Кабира крылась не в том, что
Придаток Шото держал своего Блистающего двумя руками, а Друдл -- одной, и
впрямь став похожим на скачущую жабу с мелькающим языком-ятаганом
(взгляните на жабу с точки зрения комара, и вы поймете, что я хочу сказать!). И
не в том, что более легкий Шото не мог принять на себя всю мощь рубящего
ятагана, и его Придатку чаще приходилось уворачиваться, тогда как Друдл
упрямо лез вперед и Детский Учитель всякий раз оказывался на пути
визжащего Шото, заставляя того искать все новые лазейки в обороне
Наставника.
Нет, не это превратило Чэна в каменную статую, не это заставило меня
внутренне слиться с чужой Беседой, стараясь не пропустить ни одного
движения.
Просто сейчас в переулке Беседовали не Детский Учитель семьи Абу-Салим и
прошедший Шулму убийца-Шото. Это была Беседа непосредственно Кабира и
Шулмы. Беседа прошлого и настоящего, извечный спор мудрого Мунира и
гордого Масуда.
И Путь Меча был достаточно широк, чтобы вместить в себя и первое, и второе.
Ручей, некогда разделенный молнией надвое, вновь слился воедино -- и струя
враждовала со струей.
Я видел, как Наставник изо всех сил борется сам с собой, пытаясь сломать
воздвигнутую десятилетиями преграду Мастерства Контроля, помноженную на
навыки именно Детского Учителя! Уже трижды он мог пробить брешь в защите
Шото, и пробивал, и в последний момент судорожно отдергивался или
проходил впритирку к Придатку Шото -- в лучшем случае рассекая одежду.
Зато сам Шото не ограничивал себя ничем, работая исключительно на
поражение -- и при таком положении дел он обязательно рано или поздно
достанет тело Друдла!
Рано или поздно.
И останавливаться он не будет.
Шото не Беседовал. Он дрался. А Детский Учитель... он хотел драться. Он
страстно хотел этого, всей душой, всем существом! -- но его душа в последнюю,
самую важную секунду говорил: "Нет!"
"Фархада бы на его место!" -- еле успел подумать я, и тут случилось
непредвиденное.
То, на что никак не мог решиться Наставник, сумел сделать Придаток Друдл!
Когда маленький ятаган, чуть не плача от злости на себя самого, в очередной
раз отдернулся от незащищенного бедра Придатка Шото, не разрубив даже
полы халата -- Придаток Друдл с нечленораздельным криком вдруг прыгнул
вперед, едва не опрокинув Придатка Шото, и изо всех сил ударил того коленом
в низ живота.
Это было грубо и грязно, это противоречило всем канонам и основам Беседы,
вместе взятым, и это было как нельзя кстати. Разумеется, кстати отнюдь не для
Придатка Шото, взвывшего от боли и согнувшегося пополам.
И вот что удивительно -- если от мастерства Наставника я испытывал немалое
удовольствие, то поступок Друдла просто привел меня в восторг. Правда,
несколько животный восторг...
Отчего мне тут же стало неловко.
Детский Учитель просвистел возле открытой для атаки головы Придатка
Шото, смахнув прядь волос и так и не сумев заставить себя повторить удар
Фархада, расколовший череп взбесившегося чауша -- и один свист наложился
на другой.
Зрители не выдержали, становясь участниками.
Сай Первый на две трети вошел под правую ключицу Друдла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169