наст держит, скольжение упоительное и лыжни не надо.
Коньковый ход. И легкость, легкость движения ни с чем не сравнимая, палки
с коротким сочным звуком - тц! - вгрызаются в наст - толчок! - и только
лыжи: сшшш... шшшу...
Интересно бы на досуге узнать, почему это перемещение по мерзлой
поверхности на коньках обыкновенно именуется бегом, а на лыжах - ходьбой?
Вот он - бег! Вот как надо. Кто хочет, тот пусть ходит, а я побегаю. Вон
там, за овражком,- там ходят, трасса накатанная с утра и уже разбитая; там
укрепляют здоровье угрюмые животастые слоны, больше всего озабоченные тем,
как бы устоять в лыжне, и сильно не любящие ее уступать; там мамаши и
папаши в вязаных шлемах, долженствующих обозначить приверженность их
обладателей к лыжному спорту, дрессируют самопадающую малышню, поминутно
выдирая оную из объятий сугробов, а особо ленивые уродуют трассу
санками-шнекоходами, будто рядом с лыжней им места мало; вот там-то, не
будь прочного наста, пришлось бы пастись и мне, лавируя и проклиная свою
участь. Не хочу. Стоит мне только подумать об этом, как сразу начинает
ломить затылок, услужливый мой. Спасибо, конечно, но зачем меня
предупреждать, когда я и сам знаю, чего мне хочется. Здесь я лавирую лишь
между деревьями, и они нисколько не против.
Хлоп! Еловой лапой по лицу. Не больно. Пока, елка!
Нет, один день счастья я заслужил. Сегодня я оголтелый собственник, и
нынешний день - мой. Не отдам. Природа понимает, вошла в положение. После
душного, банного лета, добавившего мне седых волос, после начала осени,
самого жаркого за всю историю наблюдений,- такой ноябрь! Морозный подарок.
Когда у нормальных людей работа в разгаре, один ненормальный имеет право
посвятить выходной день расслаблению души, и Кардинал того же мнения. Если
мне очень повезет, в этом сезоне я еще раз выберусь на лыжах, и сюда же.
Сшшшу... тц! Хорошо-о!..
Охраны не видно. Если я правильно рассчитал свой финт, она должна
была потерять меня еще час назад. Воображаю, что сейчас творится в
Конторе. Не забыть бы заступиться за ротозеев...
Сшшшш...
Зарайск - значит "за раем", а где он, этот рай? Похоже, что здесь.
Радость в портки не влазит, как скажет непочтительный Виталька, и
пусть говорит. Ему можно. Хотя, разумеется, от меня он услышит иное. Кто в
его годы ни разу не схамил отцу, тот либо тихоня и зануда, от рожденья
пришибленный смирными генами, либо, что хуже, может со временем вырасти в
умную сволочь, уже сейчас прекрасно разбираясь в том, кого можно тронуть
безнаказанно, а кто способен доставить неприятности - не теперь, так в
будущем. Иногда из них получаются политики, и неплохие - иные способны
даже приносить пользу, если не спускать с них глаз.
Пустые мысли, как у счастливого бабуина, вырвавшегося вон из
обрыдлого вольера. Краснозадого, дразнящего с крыши снаряженную для отлова
команду. Вот восторг мой - тот щенячий, приматы так не умеют. Легковесны
мои мыслишки, как мыльные пузыри, и того же класса долговечности.
Совершенно не помню, о чем думал минуту назад. О Кардинале, что ли? О нем
стоит подумать, что-то он последнее время слишком уж приглядывается ко
мне, это неспроста... Нет, не о Кардинале. Не помню, и неважно... А ведь
если честно, то ты, дружок, сегодня просто сбежал, имей совесть
признаться. Да и как тебе было не сбежать: знаешь ведь заранее, что
сегодня обойдется без ЧП и всеобщей круговерти, так что пусть-ка Гузь
покряхтит за тебя, с рутиной он справится, а нет - так гнать его в три
шеи. Только уж заодно и тебя самого, дружок ты мой неошибающийся, потому
что ты же его и натаскивал и в любом случае спрос будет с тебя, с
нездорового вида кабинетно-полевой крысы, с загнанной клячи... вот уже и
задыхаться начал, настрой не тот, на лыжах гонять разучился, пижон!..
Ощущения моего тела еще не успели превратиться в мысли о бренности
всего сущего, как лес точно обрезало. Дальше начинался склон с тремя
трассами: "чайничьей", "мастерской" и для фристайла. Влача трос, с
несмазанным скрипом крутился шкив подъемника. С тех пор как берег
незамерзшей пока реки осквернили привозным грунтом, вздыбив береговой скат
до кондиций горнолыжной трассы, фанаты здесь не переводятся, был бы снег.
Наиболее отпетые, впрочем, и посейчас высокомерно игнорируют искусственный
холм, предпочитая наезженное не одним поколением местечко километрах в
трех отсюда - гораздо хуже, зато роднее. Тоже люди, что с них взять.
Я притормозил на опушке. Мимо тотчас пронеслись два парня с номерами
трафаретом на спинах, и один из них взглянул на меня, как мне показалось,
насмешливо. Ну и правильно, с легкой обидой подумал я, знай свое место. Не
мальчишка ведь, а туда же - устроил спринтерский забег! Ну и дыши теперь
со свистом, и отплевывайся, а мышцы уже дрожат и завтра болеть будут...
Парни, круто развернувшись, унеслись в лес. Спортсмены,
гальванизируют подувядшую форму. Если только не негласное наблюдение, что
очень может быть. Поди разберись. Когда нужно, Кардинал умеет быть
неназойливым.
На холме, как водится, народу было больше, однако все же не толчея.
Не сезон еще. Когда снег ляжет окончательно, примяв до самой весны заросли
жухлого борщевика в низинах, сюда явятся не одни фанаты. Пока что была
благодать. И странную группу, скучившуюся у подножья холма подле
раскидистого одинокого дерева, я заметил сразу.
Чем-то мне не понравилась эта группа.
1 2 3 4 5