НАРАБОТКА НА ОТКАЗ

"Лучше быть безумным со всеми, чем
благо-разумным в одиночку."
Бальтасар Грасиан. "Карманный оракул"

У КАЖДОГО СВОИ ПРОБЛЕМЫ
Утром потоп сошел на нет, но последние, особенно крупные капли еще
побрякивали по жестяной крыше, скатывались к краю и лениво стекали по
окнам. Как всегда после ливня, снаружи пузырилось и шипело, воздух был
свеж и очень хотелось выбраться из жилого вагончика, вдохнуть полной
грудью, а может быть, даже пробежаться босиком, по-детски расплескивая
лужи и ловя ртом настоящий воздух с небольшим, но верным избытком аммиака.
И пахло как будто аммиаком, хоть говорят, аммиак и не пахнет вовсе.
Чепуха, в больших дозах он особенно приятен. Муссон всегда приносит много
аммиака. Не вонь нестерпимая - целебный воздух, пьяная ясность в голове и
позыв к немедленному действию. Такие позывы надо гасить. Но, пожалуй, было
бы неплохо дойти до лаборатории, посмотреть, много ли бед натворил
предутренний толчок, а заодно выяснить, что еще не готово к эвакуации, и
если что-нибудь все-таки не готово - найти виновного и занудить так, чтобы
тот побежал работать вприпрыжку, а не сидел без дела, что плохо, и не ныл
на печальные обстоятельства, что еще хуже. Сегодня каждый должен быть мил
и очарователен, с точки зрения высокого начальства, иными словами -
деловит, корректен и исполнителен до безмозглости, а если таковым не
окажется, то это в первую голову вина начальства местного... Симо Муттик
скрипнул зубами. В иных случаях начальник биологической станции обязан
быть само радушие и гостеприимство, и грош начальнику цена, если он этого
не умеет. Джулия послана вчера в Международную Зону с приказом пустить в
ход личное обаяние и без Чернова не возвращаться. Можно не сомневаться,
Чернова она добудет, да и сам Чернов, если, сидя в начальственном кресле,
еще не задрал нос в заоблачные сферы, не откажется повидать друга-приятеля
Симо Муттика, хоть и понимает, конечно, что раз друг-приятель зазывает к
себе, значит, что-то ему, другу-приятелю от начальства нужно. Остается
выяснить: много ли просит? А впрочем, чего там выяснять, сам скажет.
В углу трудился Ахмет, драил мягкой щеткой противорадиационный
скафандр, останавливался, критически глядя на работу, потом плевал на
щетку и драил снова. Скафандр блестел. Еще один в ожидании чистки был
разложен на полу, а остальные три, грязные и облохматившиеся, были убраны
с глаз долой и заперты в дальнем шкафу лично Симо Муттиком.
- Внутри чистил? - скучным голосом спросил Симо.
Ахмет прервал работу.
- Обызаесь, насяльник. За сто обызаесь Ахметку? Ахметка нисего не
сделал.
- Не дури. - Симо не счел нужным менять тон. - Я тебя спрашиваю:
внутри чистил?
- Чистил, - зло сказал Ахмет. - И снаружи, и внутри, даже
дезодорантом спрыснул, если хотите знать. Еще духами могу полить, хорошие
духи у Джулии. Полить? Ахметка мигом.
Паясничает, подумал Симо. Это хорошо, что паясничает, значит, еще не
опустил руки, еще на что-то надеется. Хороший парень, цепкий.
- Вольфганг где?
Ахмет отложил щетку, пытливо оглядел убогое нутро вагончика, затем
заглянул под стол и, не найдя там никого, перевернул скафандр и затряс им,
очевидно ожидая, что уж оттуда-то непременно выпадет Вольфганг. Вольфганг
не выпал.
- Ахметка не знает, насяльник.
- Бакалавр Усманов, - хмыкнул Муттик, - я вынужден призвать вас к
порядку.
- Слусаюсь, насяльник.
- Заткнись, - сказал Симо. - И без тебя тошно. Имей совесть.
Ахмет посверкал глазами.
- Ладно, - сказал он и снова взялся за щетку. - Тошно так тошно.
Нашли чем удивить. А Вольфганг пошел на сельву смотреть, прилива он,
видите ли, боится.
- А ты не боишься?
- Я всего боюсь, - мрачно сказал Ахмет. - Только не прилива. В любом
случае нужно эвакуироваться, приедет там ваш Чернов или не приедет. А
приедет, так будет уносить ноги вместе с нами. Кстати, правду говорят,
будто вы спасли ему жизнь на Капле?
- Глупости, - буркнул Муттик. - Кто это говорит? Это он меня спас, а
не я его. На это-то вся надежда.
- А-а, - протянул Ахмет. - Понимаю. Этот ваш Чернов - не иначе как
высоконравственный человек, купли-продажи не приемлет и любит человека за
сделанное ему добро, а не наоборот, так, что ли?
- Замолкни, сделай милость.
- Ничего он не сделает, ваш Чернов.
Симо пожал плечами и протер ладонью окошко. Со вчерашнего дня горы
отодвинулись вбок, будто кто-то сдвинул пленку в проекторе: во время
толчка, разбудившего всех, вагончик с треском и скрежетом съехал метров на
десять вниз по склону и, налетев на вросший в землю валун, застрял в
наклонном положении. Могло быть и хуже, следовало только радоваться, что
за толчком на сей раз не последовало камнепада. Обошлось. А могло бы не
обойтись, особенно теперь, когда вкупе с ливнем первый же толчок способен
родить хороший сель.
Симо с ненавистью посмотрел на господствующую вершину. Гора как гора,
округлый и скучный на вид конус, подпорка для снежных гигантов хребта
Турковского и ничего более. Названия у конуса нет, снега нет,
растительности нет, солидных камней по склонам и то что-то не видно,
гнейсовая скала над южным разломом рухнула еще на прошлой неделе, и что,
спрашивается, еще может с горы сыпаться? Однако сыплется, и еще как
сыплется. Только вчера с восточной стороны сошел такой оползень, что,
возьми он южнее, от станции осталось бы одно воспоминание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12