Жизнь была хороша: полтора года с
чипом - не срок.
Убрать песочные часы и приготовить к работе записную книжку - потом пер
епишу разговор на диктофонную кассету. Спрятать и никому не показывать о
гненный шар. Что еще?
Постучать в калитку.
Отставной подполковник Шкрябун оказался плотным седеющим мужиком во
все не дряхлого вида. Так выглядят служащие, только вчера ушедшие на пенс
ию и воображающие, будто теперь-то всласть займутся активным досугом, а к
то-то там, наверху, презрительно кривится в ответ на их мечты и валит на бе
долаг все подряд: орущих малолетних внуков и нечутких детей, непрополоты
е грядки, остеохондрозы и инсульты...
Кстати, грядки в огороде действительно нуждались в прополке, одни лишь
ряды картошки были окучены на совесть. А траву перед домом здесь сроду ни
кто не стриг.
Хозяин сидел под навесом вне дома и был занят. На застеленном газетой ве
рстаке перед ним имел место разобранный мотоциклетный мотор, тут же побл
изости находился и сам мотоцикл - видавший многие виды «Урал» с обшарпан
ной коляской. Вероятно, списанный милицейский. И коляска, и мотоцикл были
основательно покрыты засохшей грязью.
Я представился. Шкрябун не подал мне руки, без слов продемонстрировав п
еремазанную машинным маслом ладонь.
- Разрешите присесть?
- Садись, вон скамеечка.
Либо он превосходно владел собой, либо в самом деле нисколько не удивил
ся. Ездят тут всякие, активному досугу мешают...
- Вам привет от полковника Максютова, - сказал я.
Вместо ответа он засопел, обжимая поршневое кольцо и пытаясь втолкнуть
поршень на место. Втолкнув, перевел дух.
- Ну? - спросил он неприятным голосом. - А ты-то, парень, кто такой?
- Капитан Рыльский, Нацбез.
- Ну и что?
- Вам привет от полковника Максютова, - повторил я.
- Про привет я слышал, не глухой. Вспомнили, значит. Это все?
Резко, но по делу. Шкрябун смотрел в корень. Мой шеф был прав: крутить с ним
не следовало. Разумеется, полагалось сказать о допущенной по отношении
к нему несправедливости, более того - об ошибке руководства, кратко выраз
ить свое к ней отношение и заодно намекнуть, не сказав притом ничего конк
ретного, что решения пятнадцатилетней давности иногда пересматриваютс
я. Что я и сделал.
- Полковник Максютов просит вас о консультации, - добавил я как можно мяг
че.
- На предмет? Я развел руками.
- Простите, не осведомлен.
Пожав плечами, Шкрябун снова загремел железом.
- И это все, что ты можешь сказать? Теперь пожал плечами я:
- Разве мало?
- Ты мне пока ничего не сказал, кроме того, что отставник Шкрябун понадоб
ился Максютову. Кстати, можешь больше ничего не говорить: я в эти игры уже
не играю. Отыграл свое.
- Чем же вы, Виктор Иванович, занимаетесь? - полюбопытствовал я.
- Не видишь, что ли? - хмыкнул он. - Движок перебираю.
- Это понятно. Ну а вообще?
- А ты, парень, проживи на пенсию, а я посмотрю, будешь ли жаловаться на лиш
ний досуг. Огородничаю вот, верши ставлю, а на форель - донки. Картошку не пр
одаю, самому нужна на зиму. Хочешь - купи рыбки, недорого.
- Что, и форель водится?
- Тут все водится. Вода-то чистейшая. Я подумал, не стоит ли мне поведать ем
у о сортире ручьевой системы выше по течению, но решил умолчать.
- Ваши донки случайно не возле Языкова стоят? - невинно спросил я.
- Еще чего, - буркнул он. - В такой-то дали? Я выразительно взглянул на газету
- четырехполосные «Валдайские ведомости», тот самый номер... Укушенный ко
рреспондент показывал мне точно такой же. Только в экземпляре укушенног
о заметка с фотографией несчастного дома не была аккуратнейшим образом
вырезана.
- Газету на почте получаете?
- Ну, на почте.
- То-то и смотрю: почтового ящика у вас Нет. Шкрябун тоже посмотрел на газе
ту. Потом на меня - и довольно тяжелым взглядом.
- Говори прямо, чего надо, парень... У меня дел полно.
- Огород прополки требует? - осведомился я.
- А хоть бы и огород...
С показным сомнением я воззрился на тяжелое, ростом по пояс разнотравь
е. Где-то под ним не без труда угадывались грядки.
- Там что - клубника?
- Возможно...
- А может, вы собираетесь в Языкове?
- Может быть.
- Может, вы и вчера собирались? - предположил я. Судя по тому, как заходили ж
елваки на его лице, Другой бы на его месте вскочил с ругательствами. Но это
т справился, решив, как видно, что послать надоеду подальше он еще успеет,
помолчал и в конце концов хмыкнул почти добродушно:
- Люблю дотошных. Я не только собирался, парень, я вчера и поехал...
- И у вас не завелся мотоцикл?
- Хуже, сломался по дороге. Раз уж ты такой любознательный, скажу более: во
зле Белышева на ручье рухнул мост. Прямо у меня на глазах рухнул, и никого
на нем не было. Под собственным весом. Сгнил, наверное. Я было нацелился в о
бъезд, вот тут движок и встал. Назад на буксире за трактором ехал, понятно
тебе?
- Более или менее. А что случилось с движком?
- Понятия не имею! - рявкнул, выходя из себя, Шкрябун. - Еще вопросы есть?
- Есть. Вы подумали над нашим предложением? - Пусть Максютов приедет сам, с
ним буду разговаривать.
Сообщать ему о том, что он прямо нарывался на неприятности, не имело смыс
ла. Если яйца не учат курицу, то лишь потому, что курица по природе глупа и у
чить ее бессмысленно. Зато мелкая ящерка не станет учить старого опытног
о варана совсем по другой причине.
- И передадите ему свой архив?
- Какой архив? - Шкрябун почти не переиграл, удивившись очень натурально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19