Но скоро он от него избавится – так он думал.

ГЛАВА 16

В апартаментах Фелипе ничего не изменилось с тех пор, как Бехайм покинул их. Не веря своему везению и ломая голову, куда могла подеваться Александра и чем она могла быть сейчас занята, он все же заключил, что о гибели Фелипе и Долорес донести еще не успели. Поглотивший их черный проем все так же парил посредине гостиной, успев, правда, слегка усохнуть: его черную начинку как бы разъело, она утратила свою плотность. Если Фелипе и Долорес до сих пор горят там, внутри, то различить пламя, пожирающее именно их, среди несметных огней, заполняющих эти загадочные глубины, не было никакой возможности. Он немного постоял перед проемом – не в память о погибших, но, скорее, из почтения к его Тайне. Он поднес к нему ладонь, снова ощутил, как повеяло каким-то тяжким холодом, почувствовал, как этот мрак то отталкивает, то манит его. Не так уж и страшна эта клякса смерти, когда от тебя зависит, войти в нее или нет. Труднее сделать сам выбор: бесконечно погружаться в безумие или прыгнуть туда, где в худшем случае ты канешь в Лету.
Убедившись, что в комнатах никого нет, он выпустил бродяг и, позволив им помародерствовать, велел вернуться туда, где они жили, и держать язык за зубами. Паулину же он оставил при себе и приказал ей присматривать за Жизелью, лежавшей без чувств у нижней ступеньки лестницы, по которой они спустились в тайный кабинет Фелипе, а сам сел за стол Фелипе и принялся изучать его дневники, пытаясь вычитать из них, в каких же пропорциях следует разбавлять средство для защиты от дневного света. По всей видимости, Фелипе не удалось рассчитать точные дозировки и продолжительность их действия, хотя он писал, что, по его мнению, длительное употребление препарата должно создать долговременную невосприимчивость, и Бехайму пришлось прибегнуть к собственным догадкам, исходя из того, что он успел узнать. Переписав рецепт и выудив из заметок все, что можно, он открыл шкафчик, в котором Фелипе хранил снадобье, и лихорадочно, опасаясь, что его застанут, стал разбавлять жидкость водой. Согласно записям Фелипе, Агенор настаивал на испытании вещества – следовательно, вряд ли у Александры или у кого-либо еще оно имеется. Таким образом, чтобы получить его, им придется вторгнуться в святая святых Фелипе. На этот случай Бехайм приготовит им сюрприз. Его не слишком радовала мысль о том, что Александра превратится в головешку под этим нелепым огненным шаром – солнцем, но, в конце концов, она сама придумала или, по крайней мере, выбрала эту игру и втянула его. Конечно, неприятно думать о ее предстоящей гибели, но еще неприятнее – о своей собственной.
Закончив, он сунул три флакона неразбавленного зелья во внутренний карман – этого, по его оценкам, должно было хватить на несколько месяцев. Если дела пойдут плохо, ему, возможно, удастся бежать, и тогда свет не будет для него опасен: ему не хотелось ограничивать себя передвижением только в ночное время. Еще он взял из ящика стола кинжал и поспешил к лестнице, подхватил на руки Жизель и, предводительствуемый Паулиной, направился по темным нехоженым коридорам к сердцу замка. Он шел и думал, пытаясь распутать клубок жестоких интриг, приведший его сюда. Но это было ему не под силу. Единственное, что он знал наверняка, – какие бы личные прихоти и дворцовые козни тут ни сплелись, все они так или иначе подчинены тем спорам, которые нынче велись в Семье. Впервые за все время он подумал: а может быть, тогда, стоя рядом с Агенором и Долорес в большой зале в ночь убийства, он всего лишь, как попугай, вторил своему наставнику? Теперь, оказавшись вне сферы влияния Агенора, он уже не был столь тверд в своих взглядах. Кто знает, что подстерегает их на загадочном Востоке? Быть может, там им грозят неведомые опасности, более губительные для Семьи, чем старые, с которыми они уже знакомы здесь, в Европе. Может быть, Семья могла бы, не покидая привычных мест, измениться, действовать изворотливее, осторожнее, и этого было бы достаточно, чтобы выжить? Хотя, возможно, освоить новую тактику они смогли бы, лишь временно удалившись на Восток. Он понимал, что в конечном счете, вероятно, все решают хитросплетения замысла или игры, которых до конца не понимает никто из них, кроме разве что удивительного существа, аудиенцию у которого он сейчас стремится получить. А может быть, это просто судьба так действует, неизбежный рок, присутствие которого он почувствовал перед встречей с Владом, услышав песнь своей крови, может быть, это неведомый ткач заканчивает свою работу над гобеленом немыслимой величины, вышивая в нижнем его углу свою подпись? Александра была права: он пешка. Но ведь и она пешка, при всей своей хитрости. Самое большое, на что можно было надеяться, – это узнать, одного ли они цвета, продвигаются ли по доске вместе к возможности пройти в ферзи или их поставили друг против друга, заставив сцепиться во второстепенной схватке, не самой важной для исхода всего сражения.
В палаты Патриарха вела галерея, которая заканчивалась потайной дверью. Бехайм уложил Жизель у входа в галерею и встал на колени, вглядываясь в нее, стараясь найти какие-то признаки того, что она приходит в себя. В мерцающем свете факела, который держала Паулина, лицо Жизели лишь казалось чуть румяным, но пульс так и не вошел в ритм, а уголки губ опустились, как будто ей было нестерпимо больно.
– Чем же, черт возьми, он ее опоил? – воскликнул Бехайм, звонко хлопнув ладонью по стене.
– Наверно, настойкой опия, – печально покачала головой Паулина. – У Влада всяких зелий да отрав полно было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84