Жизель уткнулась лицом в плечо Бехайма. Тот молчал, размышляя, не пытается ли этот изгой своим показным дурачеством усыпить его бдительность? Непохоже, чтобы Влад, этот отщепенец, пребывающий в постоянном животном страхе, вечно ждущий, что на него нападут хищники сверху, способен был на такое искусное коварство, но ведь весь замок – это мир обманчивых личин и тонкой лжи, здесь даже от крыс можно ожидать предательства.
– Ну, не важно, – сказал Влад, удаляясь по тоннелю. – Я сам дам ей имя. Что-нибудь этакое классическое, латинское: Лавиния. Или Кальпурния. Порция. Вот! Порция! Есть в этом имени что-то округлое, миловидное. Плотненькое, пухленькое такое имечко, аж язык сводит.
Он тихо и радостно заржал и поманил их за собой.
– Идемте, мой господин! Вы-то, может быть, и не торопитесь, зато мне не терпится получить свою награду.

ГЛАВА 14

Минут двадцать они шли за Владом по узким неосвещенным коридорам, составлявшим целую сеть, сквозь полосы зловония и густой сырости. Их проводник, видимо, знал тут каждый поворот – темнота ему нисколько не мешала. В то время как они ощупью следовали за ним, не видя собственных рук, он, резвясь, почти вприпрыжку бежал впереди, то и дело обращаясь к Жизели с сальностями, а к Бехайму с бесконечными извинениями: мол, он не виноват, прекрасная дама сама похитила его сердце. Уверенность, которую Бехайм почувствовал до встречи с бродягой, начинала покидать его, и он уже сомневался в правильности своего решения. Да, их ведут вверх, но как-то очень уж медленно – по его ощущениям, они вряд ли поднялись больше чем на двадцать – двадцать пять метров от того места, где начали восхождение. Он потерял всякое представление о том, где они находятся в замке. И становилось очевидным, что либо Влад совсем не тот опытный проводник, за которого себя выдает, либо он замыслил что-то нехорошее.
Нужно было прислушаться к словам Жизели, клял себя Бехайм, ясно, что его собственное чутье сильно его подвело. Он уже подумывал, не пригрозить ли Владу, не потребовать ли какой-то определенности, но понимал, что в ответ можно ожидать чего угодно. Если у их проводника просто не все дома, то, испугавшись, он может увести их вообще черт знает куда, а если он что-то задумал, то как вообще можно полагаться на его слова или действия? Нет, остается лишь идти дальше и не терять бдительности. Еще полчаса. А потом он подумает. Там, наверху, в своих гнездах, хищники замка Банат, для которых зверски расправиться с человеком – все равно что муху прихлопнуть, может быть, уже сейчас решают его участь. Вряд ли они будут медлить.
Наконец они подошли к какой-то стене, преградившей им путь, но Влад сказал, что из ее основания выходит каменная труба. Им придется проползти по ней, довольно далеко.
– А другой дороги нет? – спросил Бехайм, которому совсем не понравился такой поворот событий.
– Если только вернуться и пуститься в путь с самого начала, – сказал Влад. – Я предлагаю вам кратчайший маршрут, господин. Он не самый удобный, но прямее не сыщешь. Тут нас никто не выследит.
У Бехайма не было выбора, пришлось согласиться. И они двинулись в путь: Влад впереди, Жизель шла последней.
Труба оказалась такой узкой, что они едва в нее втиснулись. Несло испражнениями, стены были покрыты чем-то липким – видимо, они влезли в канализацию. Воздух был теплый, от шума их дыхания духота становилась еще тягостнее, темно – хоть глаз выколи, казалось, будто ноздри и легкие заполнил черный клей. Бехайм полз за Владом – так близко, что то и дело касался рукой его ботинок. Но чем дальше они шли, тем меньше он обращал внимания на их проводника. Мысли его умчало в безрадостные дали. Вот до чего он дошел! Ползет, как таракан, в трещине того мира, которым мечтал править. Его череп распирало от ненависти с такой осязаемой силой, что он представил себе, как его тело раздувается, заполняет собой трубу, принимает ее форму, отливается в пулю, которая вылетит и размозжит его врагам головы. Его словно осенило, и он увидел, как отомстит за это унижение. Он слишком трепетал перед своими кузенами, был так поражен их физическим превосходством, что не смел пойти им наперекор, но теперь он понял: их склонность к играм и обману можно обратить себе на пользу.
Он не боится помериться с ними умом – в таком соревновании они могут и проиграть. Ох и забаву придумает он для них! Каких хитроумных ловушек наставит! Конечно, все будет зависеть от того, сможет ли он произвести впечатление на Патриарха и завоевать его доверие. Тут нужна идеальная ложь – такая, в которую вплетена правда, тот обрывок правды, что ему известен, а там уж его можно разукрасить намеками, ничего не говорить по существу, но подвести так, будто чутьем своим он нащупал нить к самой сердцевине преступления. Ложь сделает свое дело, и он затянет в ее паутину всех недругов – Агенора, Александру и всех, кто вставляет ему палки в колеса. Все они против него. Подозревать можно даже тех из его рода, что слетелись в миг его просветления, когда он услышал песнь своей крови. Такова природа Семьи, понял он: это сборище заклятых врагов, в этом ее величайшая сила, но и самая большая слабость.
Он очнулся, услышав какой-то сдавленный стон, звуки возни сзади, потом, кажется, что-то поволокли по земле. Где-то лязгнуло, что-то тяжелое глухо упало и как будто покатилось вниз.
Бехайм дернулся в тревоге, хотел обернуться – и ударился головой о стенку трубы. На миг боль ослепила его.
– Жизель! – позвал он, схватившись за висок.
– Так вот как зовут даму, – сказал Влад. – Хорошее имя.
– Жизель, ты где?
– Уже не в твоих лапах, упырь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84