"Мерседес" весело заурчал и выкатился на теплый солнечный свет, я увидела дядю Мориса, пристально смотревшего на меня поверх черной бархатной маски. Решив, что я начинаю привыкать и к ней, и к дяде, я послала ему воздушный поцелуй, он помахал мне и отошел от окна, вернувшись, без сомнения, к своим книгам. На Габриель я даже не посмотрела, общением с ней я была сыта по горло.
Работники в полях подняли головы и уставились на "мерседес". Позади грузовика возвышался Альбер. Он прикрыл глаза рукой, пытаясь рассмотреть, кто управляет машиной. Уверена, что он меня узнал, и это его сильно удивило. Он что-то прокричал, но я уже не могла его услышать. Альбер сделал несколько больших шагов мне вслед, затем резко остановился, повернулся и поспешил в сторону замка между рядами подпертых кольями зеленых виноградных лоз.
"Не стоит беспокоиться, – думала я, – об Альбере и остальных странных домочадцах дяди Мориса. Я свободна как птица, веду прекрасную машину, впереди только мой день". Внезапно я вспомнила несчастных голубей на лужайке под окном, и это слегка омрачило мое наслаждение собственной свободой.
Возможно, именно поэтому в деревне я лишь немного сбросила скорость, с любопытством рассматривая старинные дома и магазины, и решила ехать, не останавливаясь, дальше. Почему-то мне казалось, что каждый в Замке грифов намерен держать меня как можно дальше от родовой фермы в Везоне, за исключением, правда, дяди Мориса. Габриель, с ее ужасным предупреждением об опасности, поджидающей меня там; Мари Лабрус со своими выдумками о зверствах маньяка-убийцы и исчезающих девушках; Альбер, глядящий на меня из-под руки и в такой спешке помчавшийся в замок, что даже не подумал, что быстрее было бы на грузовике... Возможно, все вместе они смогут убедить дядю Мориса, что нельзя было отпускать меня в Везон одну. Альбер даже может отправиться за мной в погоню на грузовике, рассчитывая, что я задержусь в деревне. Поэтому-то я и решила ехать прямо в Везон, а в деревне остановиться на обратном пути.
На единственной деревенской улице стояли средневековые дома. Когда здесь появился мой "мерседес", курицы бросились врассыпную, а свинья с поросятами, бегущими за ней по пятам, быстро исчезла за порогом одного из домов, возле которого стоял плотный, с обсыпанными мукой руками мужчина в белом колпаке и фартуке. Он разговаривал с мясником. Они оба взглянули на меня удивленно, пекарь прикоснулся рукой к колпаку и помахал мне вслед. Я заметила здесь маленькое бистро и увидела, как в небольших магазинчиках женщины делают утренние покупки.
Я предположила, что в деревне Токсен проживает человек шестьдесят – восемьдесят, хотя как они здесь живут, можно было понять, лишь произведя небольшие исследования. Там, где улица расширялась, образуя площадь, стояло несколько древних машин, припаркованных под огромным деревом, подальше от прямых лучей палящего солнца. Белый козел с грязной бородой с любопытством обозревал одну из колымаг, как будто решая, с чего начать ее есть. Он повернулся и с интересом, но совсем не испуганно посмотрел на меня янтарными глазами.
От деревни уходила вдаль, в сторону высоких гор, проселочная дорога. Слева, там, где она пересекала главную улицу, стоял деревянный столб с одним-единственным словом "Везон" на щите, а за ним, на обочине, виднелись более точные знаки, указывающие путь к нескольким горным деревушкам и курортам.
Эта дорога, как я решила, и являлась ответом на вопрос, за счет чего существует деревня Токсен. Сезонные полевые работы в замке вряд ли давали возможность прокормиться всему деревенскому населению.
Я вспомнила рассказы деда о людях, приезжавших в Овернь, в ее далекие горы и долины с надеждой излечиться от подагры, простуды, артрита и ревматизма. Если верить ему, на каждой равнине здесь находятся горячие и холодные минеральные источники с волшебными целебными свойствами. Многие ищущие излечения страдальцы по дороге к источникам должны были проезжать через Токсен. Другие, наверное, шли пешком через горы, поглощенные их весенней или летней красотой, или стремились заняться зимними видами спорта на покрытых снегом вершинах.
И все же мне показалось, что этой дорогой, ведущей в Везон, сейчас мало пользуются. Дядя оказался прав: она была узкой и изрезанной глубокими колеями.
Деревня осталась далеко позади. Я ехала вперед, любуясь окружающим пейзажем и видами гор, открывавшимися моему взгляду. Временами "мерседес" шел вдоль кромки захватывающе крутых обрывов, глубиной во много сотен футов, порой круто поднимался вверх, а затем резко устремлялся вниз, к зеленым равнинам. Выехав из Токсена, я не видела больше ни одного дома. Однако километров через десять на дороге мне повстречались два туриста, устало тащившихся навстречу машине. Это были загорелые молодые люди лет двадцати пяти, в шортах, рубашках и беретах, с тяжелыми бутсами на ногах и с рюкзаками за плечами.
Обычно я подозрительно отношусь к путешествующим автостопом, но сейчас, возможно из-за прекрасного солнечного дня и настроения веселой самоуверенности, я остановилась, когда они подали мне знак, и решила узнать, что им надо.
Один из ребят снял свой берет, и приветливая белозубая улыбка осветила смуглое от загара лицо.
– Добрый день, мадемуазель. Извините, но мы спустились на эту дорогу с гор, в паре километров отсюда. Боюсь, мы слегка заблудились. Мы вышли на дорогу около Сен-Нектер, недалеко от Мои-Дор. Если бы мадемуазель была столь любезна сообщить нам, куда ведет эта дорога, мы были бы ей весьма признательны.
Парень говорил с легким акцентом, который я не могла определить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51