– Может быть. Или для того, чтобы я хорошо поняла правила.
Лоранс вздрогнула, не спеша пошла вдоль кромки берега, и я последовал за ней. Она шла, опустив голову и разглядывая камешки под ногами. Я попытался ее приободрить:
– Шарриак не на высоте. Иначе бы его здесь не было. Он, возможно, лучший из запасных, но пока сидит на скамье, а не играет на поле. Именно поэтому он в ярости. Вы опасны, потому что привлекли внимание дель Рьеко, и Шарриак пытается вас устранить.
Лоранс остановилась, сократив расстояние между нами.
– Вы думаете, он меня убьет?
– А вы боитесь? – ответил я вопросом на вопрос.
Впервые она улыбнулась, в лунном свете блеснули ее зубы.
– Нет. Если бы я боялась, то была бы кассиршей в супермаркете или держала магазинчик кустарных изделий, оплачиваемый мужем-хирургом. Нет, я просто почувствовала, что этот тип способен на насилие. Здесь не просто соревнование, здесь ненависть.
Я успокаивающе улыбнулся и сказал:
– А я этого не почувствовал.
– Потому что вы мужчина, – прошептала она.
Действительно ли Лоранс испытывала страх? Хотелось ли ей разделить его с кем-нибудь? А может, она искала союзника? Но Лоранс ничего обо мне не знала, я ведь мог быть таким же опасным, как Шарриак. Может, она пыталась обмануть меня, чтобы не драться на два фронта?
– А знаете, мне тоже нужна эта работа, – мягко произнес я.
– Да, – отозвалась она, не поднимая глаз, – я знаю. Каждое слово становится оружием, проявление человечности – слабостью, откровенность – предательством. О, я не имею в виду других, Морана и его ватагу. Они-то считают, что просто сдают экзамен на бакалавра. Или здесь нечто вроде конгресса. Вот увидите, через пару дней они начнут спрашивать, нет ли поблизости ночного клуба. Они уже ответили на пятьдесят предложений, разослали множество резюме и думают, что это очередное... Они поставили сотню франков на красное и ждут, выпадет ли выигрыш... А я, Шарриак, вы, может быть, Пинетти и эль-Фатави – мы финалисты. Мы будем грызть друг друга, господин Карсевиль. – Лоранс снова вздохнула и потерла руки, чтобы согреться. – Все это неприятно. Находясь в иной обстановке, мы, возможно, симпатизировали бы друг другу. Но так захотели в "Де Вавр интернэшнл". Им нужно узнать, можем ли мы быть безжалостными. Я не могу себе позволить провалиться. Все, что угодно, только не это.
Это была интересная информация. Я небрежно спросил:
– Они такие влиятельные?
– Да это мастодонты! С ними связаны все конторы вот уже год или два. Если они вас рекомендуют, вам открывается зеленая улица. Если они вас выбрасывают, вам конец. Стадия трудоустройства – это Де Вавр. Последний экзамен. Если проваливаетесь, то в лучшем случае дадут должность завсекцией в магазинах "Тати". Вы этого не знали?
– Я служил по другой линии. Там метод подбора кадров иной.
– Да, в небольших конторах легче. А я занималась кадрами, как вам известно. И я видела, как это происходит. Ч-ч-черт! Не надо было вам этого рассказывать, это поможет вам ориентироваться.
Лоранс Карре была последней француженкой, от которой я услышал "черт", а не "дерьмо".
– А почему вас...
Она шире раскрыла глаза.
– Уволили? Это мой секрет. А вас?
Не дожидаясь ответа, – впрочем, его бы и не было, – она пошла дальше. Мы были далеко от гостиницы, за соснами виднелся лишь слабый отблеск ее огней. Неожиданно дорогу преградила скала. Вильнув от береговой кромки, тропинка углублялась в лес. Лоранс повертела головой.
– Вернемся, когда станет светло?
Она пошла обратно, я последовал за ней. Оступившись, она покачнулась и прислонилась ко мне, но тотчас извинилась.
Когда мы дошли до начала аллеи у пристани, я попытался копнуть поглубже.
– А этот дель Рьеко... вы были с ним знакомы?
Она поколебалась.
– Н... нет. Я бы не сказала. У Де Вавра есть два гуру. Я знала одного парня, который прошел через их руки. Он выдержал... Так он их называл трепанаторами. Должно быть, этот один из них.
– Вы заметили, что он не ест с нами?
– Да, конечно. За общим столом устанавливаются какие-то связи. Появляются попытки выведать что-нибудь у них, расположить к себе.
– Соблазнить их.
Рассердившись, Лоранс гневно взглянула на меня:
– Все вы одинаковы! Думаете, что у женщин не существует других аргументов. Секс, повсюду секс!
– Да нет же... – промямлил я, – я не это имел в виду... а вообще...
Она не смягчилась и сердито щурилась.
– Трепанатора не соблазнить. Не стоит и пытаться.
Я развел руками, прося о снисхождении:
– Мне это и в голову не приходило. Клянусь. Я далек от этого... Но согласитесь, обольстить могут не только женщины. Есть тысяча способов.
Она насмешливо улыбнулась:
– Весьма тронута! Временами чаша переполняется и возникают приступы феминизма... хоть на стенку лезь... Не обижайтесь на меня.
До самого порога мы больше не обменялись ни словом. Я поднялся в свою комнату и погрузился в любимые детективные загадки.

* * *

Во вторник утром началась настоящая стажировка. Как всегда, дель Рьеко собрал нас в рабочем зале. Он объяснил, что теперь мы переходим к стадии имитации деятельности, которая продлится три дня. Нас разделят на три команды, каждая будет изображать руководящий штат предприятия. Находясь в равных условиях, команды будут оспаривать рынок сбыта, и у них на руках будут одинаковые козыри. Выиграть или проиграть – зависит от нас. Нет никаких правил, кроме одного: дель Рьеко – хозяин игры, только он один может сказать, удачны или нет наши шаги. Мы же можем организовываться и действовать по своему усмотрению, нет никаких ограничений наших инициатив. Он снабдит нас всей необходимой документацией:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71