Федотова снялся со страниц еженедельника и пошел гулять по свету. О нем теперь рассуждают на трибунах стадионов, упоминают по телевидению и радио, пишут в газетах.
И, быть может, самый стойкий и жизнеспособный корешок Клуба – это интерес к нему молодых форвардов, поглядывающих на его двери. Они не скрывают этого и в частных беседах и в газетных интервью.
Я пробегаю глазами список членов Клуба Г. Федотова, пытаюсь мысленно представить их себе в игре (а я видел всех) и замечаю, что меня привлекают не какие-то общие их черты, а совсем наоборот – их непохожесть. Они не похожи друг на друга ни внешне, ни темпераментом, ни манерой поведения, ни своими игровыми достоинствами, ни своей футбольной судьбой, ни возрастом, когда им сопутствовали наибольшие удачи. Да и мяч в магический прямоугольник ворот они посылали по-своему, как им было удобно и естественно. Впрочем, всегда и во всем так: соответствовать общепринятым, обязательным требованиям – это квалификация, а переступить их пределы, выразить в деле свою природу, натуру, индивидуальность – это искусство.
В наше время, когда игра строится на быстрых тактических экспромтах, выход на ударную позицию игрока, которого противник не ждет – полузащитника, защитника, стал признаком налаженной командной игры. Тем не менее, когда в конце чемпионата мы смотрим список преуспевших бомбардиров, там оказываются все те же знакомые фамилии. Люди, умеющие забивать голы, оправдывают свою репутацию из года в год.
В ходу и такое соображение: больше забивают форварды ведущих команд, у них преимущество перед остальными, им легче. В Клубе, например, состоит вся пятерка нападающих ЦДКА послевоенных лет: Алексей Гринин, Валентин Николаев, Григорий Федотов, Всеволод Бобров, Владимир Дёмин. Или Никита Симонян, Сергей Сальников, Николай Дементьев, Анатолий Ильин, игравшие в «Спартаке» в пятидесятые годы. Или Эдуард Стрельцов, Валентин Иванов, Геннадий Гусаров, с именами которых связано преуспевание московского «Торпедо» в начале шестидесятых. Или Олег Блохин и Виктор Колотов из киевского «Динамо», блиставшего в семидесятых. Или Давид Кипиани и Рамаз Шенгелия, вознесенные в Клуб гребнем волны успехов тбилисского «Динамо» на рубеже восьмидесятых.
И все-таки «сотня» далась далеко не всем, даже признанным бомбардирам, игравшим в командах чемпионского достоинства, отмеченным золотыми медалями. Назову нескольких: московские динамовцы Карцев, Трофимов, Конов, Численко, Козлов, киевские динамовцы Онищенко, Биба, Лобановский, Бышовец, спартаковцы Татушин, Исаев, Осянин, Севидов, тбилисские динамовцы Баркая, Гуцаев, араратовец Андриасян… Каждого из них останавливали свои шлагбаумы: травмы, потерянные сезоны, уход из футбола прежде срока. Так что поостережемся с выводом, что состоящим в ведущих клубах легче. Сто голов – не технический норматив, это и повесть о спортивной жизни, которую не каждому удается прожить сполна и благополучно.
Наверное, если бы в Клубе состояли одни чемпионы, это выглядело бы однообразно. Не становились чемпионами Олег Копаев, Виктор Ворошилов, Анатолий Банишевский, Борис Казаков, Геннадий Красницкий, Эдуард Малофеев, Виталий Старухин, Берадор Абдураимов, Хореи Оганесян, Валерий Газзаев, Сергей Андреев, играли они в командах скромных, а забивать забивали, и все в почетном Клубе.
У жизни в футболе свое время, свои измерения, неровные и капризные. Команды и те сходят со сцены, меняют названия, принадлежность к спортивным обществам, кочуют из лиги в лигу. Тренерские карьеры хоть и длятся десятилетиями, но они прерывистые – то фавор, то опала. А уж футболисты мелькают, сменяя друг друга, так, что иной раз и не уследишь, начинаешь наводить справки: «А где такой-то?» – и слышишь: «Закончил». Если отбросить редкие счастливые исключения, то мастеру отпущено пребывать в футболе высшего уровня с десяток сезонов.
Не все укладываются и в этот сжатый срок. Многих подводило обманчивое ощущение неистраченной, нескончаемой молодой силушки, и вдруг, как в кино, надпись через экран – «конец».
Оттого, наверное, мы и дорожим памятью о тех, кто полевые годы свои прожил душа в душу с футболом и успел ему отдать все, что мог. Но даже и такие люди проходят перед нашими глазами гораздо быстрее, чем хотелось бы.
Часто напоминают: «Футбол меняется. Он сейчас другой, чем в прежние годы». Но изменяется он не сам по себе, не по велению свыше, не в один прекрасный день. Его изменяют труд, мысль и искусство больших тренеров и мастеров. От матча к матчу, от тренировки к тренировке. Никто не приходит в футбол на готовенькое, каждому зеленое поле приходится измерять вдоль и поперек самому. Но и никто не выходит начинать с азов – выходят играть дальше.
Странно слышать, что нынешним форвардам труднее забивать. Если бы было так, не сумел бы Олег Блохин в восьмидесятые годы превзойти рекорды Александра Пономарева и Никиты Симоняна, установленные в сороковые и пятидесятые.
Современную командную скорость и маневренность, выросшую в авиационных пропорциях, ставят в противовес старому тихоходному футболу. Но разве мы, вспоминая о Чкалове, Громове, Покрышкине, читая Экзюпери, берем под сомнение их заслуги из-за того, что они пользовались аппаратами менее совершенными, чем нынешние?! Других тогда не существовало. Старый футбол пользовался той скоростью и той маневренностью, которые считались предельными. Сложность задачи выглядела точно такой же, как и сейчас.
Говорят еще и о том, что тактические ходы усложнились, мяч и игроки совершают маршруты запутанные, замаскированные, прежде легче было предусмотреть, откуда надвинется опасность – чаще всего из зоны центрального нападающего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51