Возобладало желание забыть последнего с помощью бледноглазого викинга. Не получилось. Кира не смогла. Не смогла и на следующий день. И после. Ее душила досада. Вот она какая, эта любовь! Киру терзали сомнения. Возможно, неправильно сделан выбор лекарства и нужно искать другого, более приятного сердцу и уму. Она перебрала в голове всех возможных кандидатов, начиная от врача, занимавшегося ею очень тщательно и рассчитывающего на соответствующую благодарность, до импозантного и стреляющего крупной дробью черных бездонных глаз отельного красавчика – менеджера по ресторанной части. Полный облом! Все мысли и желания были устремлены к оставшемуся в Москве Кириллу, с которым они сейчас вяло обменивались SMS-ками и иногда коротко говорили по телефону. Она скучала. Он, похоже, не очень. Она напряглась, чтобы увидеть… И увидела. С ним была девушка. Черноволосая, с острым взглядом и мальчишеским голосом. Они проводили вместе время, играли в бадминтон, ходили на концерты, занимались сексом – знакомый сценарий. Обида перешла в тупую ревность, ревность обнаружила пустоту. Пустота освободила сознание.
На следующий день Кира тонула. Во время своего утреннего двухкилометрового заплыва у нее сначала отнялась правая нога, потом рука. Тело не слушалось призыва повернуть к берегу. Кира понимала, что скоро пойдет ко дну, но эта мысль скользила как бы параллельно неосознанному приказу плыть вперед. И она плыла. Но недолго. Последнее, что осталось в памяти, – это шум мотора катера, чьи-то голоса и крики.
Кто– то монотонно говорил по-испански. Кира попыталась открыть глаза. Тщетно. Телом она ощущала дерматиновое сидение, холод металла и воду под ногами. Было впечатление, что она лежит в катере. Кира успокоилась и расслабилась. Со временем ощущения стали меняться. Ей стало холодно и ее тошнило. Казалось, она вся погружена в воду. Медленно пришло понимание. Запахи, шумы, боль в левой руке. Капельница. Холодные простыни. Она в клинике. Сознание ощутило тело. Тело зашевелилось. Кира открыла глаза.
Вокруг засуетились люди в голубых халатах. Послали за главным врачом. Кира закрыла глаза. С возвращением.
– Ты убила его. Смотри, он не дышит. – Сандро держал на руках безжизненное тело щенка. – Что ты наделала? Ты не управляешь своей Силой!
– Заткнись и уйди. Я знаю, что делаю.
– Ничего ты не знаешь. – Он пытался открыть собаке глаза. – Нельзя экспериментировать на живых.
– Ты можешь помолчать? Мне трудно сосредоточится. – Она вся превратилась в энергетический шнур. Ее било и трясло, но она уже умела направлять поток. Она слилась с этой несчастной собакой и влила в нее жизнь.
Щенок шевельнул передней лапой и дернул ухом.
– Жить будет.
– Ты самодовольная дура. Он мог погибнуть.
– Но ведь не погиб.
– Ты не должна расточать свою Силу направо и налево.
– Я не знаю, что я должна. У меня нет учителя.
– У тебя никогда не будет учителя, если ты не научишься усмирять свою гордыню.
– Ну и не надо. Я сама обрету Путь, и без учителя.
– Зачем ты так сказала? Ты же так не думаешь. В тебе говорят обида и отчаяние. Смирись. Дедушка Георгий говорит, что ничего не может быть опаснее ожесточенного сердца.
– Ты просто завидуешь мне, моей Силе, у тебя ее нет и никогда не будет. – Ее несло совершенно не в том направлении.
– Ты дура. Бросить бы тебя. Но без меня ты совсем пропадешь. Сила твоя для тебя одна беда. «Блажен тот, кто имеет душу; блажен также и тот, кто не имеет ее, но горе и печаль тому, кто имеет в себе понятие о ней».
– Дед Георгий?
– Нет, Святой Кришна.
– Ты прости меня. Страх и тревога управляют мной.
– Я знаю.
Кира никогда не защищалась. Точнее, ей еще ни разу не приходилось защищаться, поскольку на нее не нападали. Нападала только она сама, да и нападением это можно было назвать с большой натяжкой, просто она немного перестраивала окружающий мир так, как ей хотелось, иногда даже без какой-либо хоть как-то выраженной и обрисованной цели – просто из любопытства. Но и эти эксперименты ей пришлось прекратить после того, как столкнулась она с темной, холодной, выворачивающей наизнанку сознание, подавляющей и опрокидывающей разум реальностью. Глубокое, бесконечное одиночество, страх, безысходность, напряжение навалились и расплющили каждую частичку ее странного существа. Непонятные и непостижимые сущности роились вокруг, беззвучно переговариваясь, извиваясь, то пропадая, то появляясь, заполняя пространство вокруг и внутри Киры. Они распространяли плотные, жесткие вибрации, являющиеся их голосом, смехом, плачем, естеством. Они пронизывали Киру насквозь, больно жаля и растворяясь в ней, порой взрываясь миллиардом себе подобных. Кира подставляла свое сердце и разум, чтобы почувствовать их боль и отчаяние. Но по-настоящему леденило душу всецело захватывающее чувство бесконечности и безвариантной вечности. Вечность показывала свой кривой всезаполняющий оскал. Неимоверным усилием воли Кире удалось оторвать внимание от этого чудовищного наполнителя и сосредоточиться на себе. Возвращение было долгим и мучительным. С тех пор она никогда больше не пользовалась своими способностями, даже когда возникала необходимость.
Однако теперь, после случившегося в море, ее охватил почти такой же пронизывающий до костей страх. Она ощутила слабо, но определенно необходимость воспользоваться своей силой. Она осознала нападение.
Раньше она не встречала подобных себе, тех, кто могли и умели… Сейчас ей стало очевидно, что рядом был кто-то, кто мог и умел, или, по крайней мере, пытался. Разум высветил двоих.
Давид… Давно занимается духовными практиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103