– Как настроение массы? – спросил Фишер, вытирая салфеткой пиво с усов. Чартней, к которому был обращен вопрос, отвечал обычным своим спокойным голосом:
– Все разыгрывается, как по нотам: внушители работают, лекции произносятся, новые изобретения, с помощью которых будет завоеван весь мир, демонстрируются самым широким образом, депрессия постепенно стушевывается. Грядущие поколения, так говорится повсюду, будут более здоровыми и совершенными, а нынешним обещают долгую жизнь при известных условиях, которые в настоящее время как будто бы уже выработаны.
– Я последнее время веду очень замкнутый образ жизни, – заметил Фишер. – А у вас как, Филиппе?
– Почему вы спрашиваете меня об этом? Разве вы слышали о том, что у нас в Высокой Долине другие настроения?
– Ничего особенного я не слыхал. Однажды только я слышал обрывки разговора между Максом и его сыном.
– О чем они говорили?
– Они говорили о действии эманации радия.
– О да, у нас настроение несколько приподнятое. Подавленность сменилась приливом веселости и легкомыслия, непривычных для здешних жителей.
Мартини не стал распространяться, не желая посвящать других, хотя и близких, людей в секрет Высокой Долины. Чартней спросил:
– А правда ли, говорят, что у отца с сыном установились враждебные отношения?
– Нет, этого нельзя сказать, ведь и Макс далеко не всегда был согласен со своим отцом, старым Вильямом. У них существует разница во взглядах, отвечал Фишер.
– Идейные несогласия могут приводить людей к настоящей вражде, прибавил Мартини.
Чарльз Чартней, откинувшись на спинку стула, задумчиво произнес:
– Прежде была религиозная борьба, потом политическая, еще позже экономическая борьба захватила весь мир, почему же не быть борьбе биологической?
Фишер спросил, подливая себе и Мартини пива:
– Вы думаете, что дело может дойти до открытой борьбы?
– О, нет, я не иду так далеко, я думаю только, что в будущем могут быть две биологических идеи переустройства мира, которые найдут своих поклонников и своих противников; эти люди могут при проведении своих идей в жизнь вступить в конфликт, а чем этот конфликт кончится – будет зависеть от многих условий. Однако этой философией, мне кажется, мы утомили наших дам.
– Нисколько, нисколько, – воскликнула хозяйка.
– Прошу вас, продолжайте, – коротко сказала мадам Гаро. В этот момент двери открылись и в них показались новые гости: Кю и еще один из аборигенов, работающий в лаборатории Крэга, по прозвищу – Чери. Фишер встал и радушно приветствовал вновь прибывших.
– Прошу вас… очень рад. Знакомить не приходится, садитесь.
Кю и Чери, одетые во все серое, оба высокие, оба бритые, оба светлые блондины, очень походили друг на друга, но черты лица первого были более резки и глаза светились энергией и оживлением, черты же второго казались какими-то расплывчатыми, взор выдавал апатию.
Поздоровавшись, они уселись рядом с хозяином.
– Конечно, вы не откажетесь выпить с нами пива.
– Благодарю вас, – ответил Кю.
– Мы не пьем пива, – добавил Чери.
– В таком случае, выпейте с нами кофе или чаю, – предложила хозяйка.
– Мы не пьем ни чая, ни кофе, – сказал Кю; Чери в подтверждение мотнул головой.
– Что с вами случилось? – с изумлением посмотрел на них Фишер.
– Нам нужно соблюдать большую осторожность, мы носим в себе некоторые дефекты.
– Лишь при условии соблюдения осторожности мы можем сохранить здоровье, – заключил Чери.
– Вам предстоит скучнейшая жизнь, – заметил Мартини. – Отказывать себе во всем, что нравится, чтобы прожить лишний десяток лет…
– Вопрос не в десятке лет, – произнес Кю с ударением, – на маневрах гибли совсем молодые люди.
– Мы не можем судить по себе, синьор Мартини. Мы люди старого мира, люди привычек, – дурные ли они или хорошие, это все равно, – и нам трудно от них отказаться, – примирительно сказал Чартней.
– Мне особенно трудно отказаться от дурных, – вполголоса проговорил Мартини. Все рассмеялись.
– Чем же вас угостить? – спросила хозяйка.
– Если дадите воды и варенья, мы не откажемся, – ответил Кю. Когда было подано то и другое, он счел возможным сказать о причине посещения.
– Мы шли к станции, и вдруг я вспомнил, что вы, наверно, не знаете предстоящей сегодня демонстрации новых военных изобретений. Это нечто замечательное. Когда Ворота откроются, и мы вступим на враждебную землю, наши действия будут облегчены этими изобретениями. Солдаты не будут испытывать тех нагрузок, которые им пришлось испытать на маневрах… Вот мы и решили зайти и пригласить вас в клуб.
Кю повернулся к Чартнею и слегка приподнял свой стакан воды.
– Среди нас великий изобретатель, он разрешил проблему создания шагающих машин.
Чартней, оставаясь все таким же спокойным и равнодушным, сказал сквозь зубы:
– Тут нет моей заслуги, господа. Идея принадлежит действительно замечательному изобретателю… – он не договорил, встал и, подойдя к окну, словно хотел что-то разглядеть через стекло, добавил после долгой паузы. – Я только технический исполнитель!
– Я думаю, интересно будет осмотреть этого зверя, – проговорил Мартини.
– А если так, то надо идти сейчас. – Кю и его друг встали.
– Мы сейчас соберемся, – сказала хозяйка.
Надвигались мглистые сумерки. Теплый сырой воздух был неподвижен. Вдоль дорог зажглись электрические фонари. Вокруг светлых шаров вились тучи всевозможных насекомых. Компания, принимавшая участие в дружеском ужине у Фишера, приближалась к клубу. В саду в галереях и на высоком подъезде стояли толпы людей. Тишина мало гармонировала с таким многолюдным собранием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152