Дальше должны следовать подписи игроков.
– Очень хорошо, – сказал эмир. – Отдай это заявление Рамсею, пусть он сегодня же соберёт подписи.
– Но, право, стоит ли? – попробовал возразить Берёзкин.
– Не хотим ничего слушать! – топнул ногой эмир. – Вот тебе письмо в федерацию. Чтоб через час ты нам его принёс подписанным! Мы будем ждать. И попробуй только ослушаться…

Побег

Валерий Макарович с заявлением в кармане шёл по вечерней Бухаре и размышлял, как ему поступить. Подписывать письмо не хотелось, к тому же он не на шутку опасался, что Есаулова могут прислать обратно. С другой стороны, ослушаться эмира вряд ли было благоразумно. Тренер вспомнил о своей причастности к похищению Виктора Альбертовича хивинцами и вздохнул.
«Пускай меня накажет аллах, но я не мог больше слушать про изжогу! Впрочем, Есаулову там, наверно, лучше, чем здесь: отдельная квартира, жена, влиятельный тесть. И никаких комиссий».
Впереди показались ворота стадиона. Возле них стояла толпа любителей футбола. Вдохновлённые успехами любимой команды, болельщики собирались здесь каждый вечер, чтобы поговорить о невиданном взлете бухарских футболистов и обсудить их шансы в чемпионате.
– Ну, как вам нравится мулла? – надсаживался какой-то конопатый здоровяк с арбузом в руках. – Клянусь своими долгами, его игра гораздо больше заставляет мусульман почитать аллаха, чем его проповеди!
– Однако ты должен признать, что наш новый тренер – это лучший из тренеров не только на земле, но и на том свете, – перебил конопатого бродячий торговец сладостями. – Клянусь петушком на палочке, наша команда своими успехами обязана только ему!
– Да, он мудр, как священная корова, – согласился запыленный дервиш в рваной одежде. – Даже, может быть, ещё мудрее. Признаюсь, я никогда не думал, что он сможет стать таким. Ведь в детстве он был глуповат.
– Глуповат?! – ахнул кто-то. – А ты откуда знаешь?
– Глуповат и косноязычен, – подтвердил дервиш. – Мы выросли с ним в одном дворе. Это было в Стамбуле.
– Так, значит, он турок? – поинтересовался торговец сладостями.
– Не совсем. Мать у него турчанка, а отец беглый невольник из Африки. Он жестоко бил Рамсея и запрещал ему играть в футбол. Но когда отец уходил из дому, Рамсей выбегал во двор и я учил его технике владения мячом. Клянусь своей правдивостью, это был очень тупой и бездарный ученик. Видимо, отец вышиб из него все мозги. Однако я терпеливо и упорно продолжал с ним занятия, и, как видите, мои труды не пропали даром. Клянусь месячным окладом, он вырос во вполне приличного тренера…
– Тренер он, может быть, и хороший, – вступил в разговор сидящий на ишаке субъект с раздвоенным носом и одним ухом. – Но как человек он недостоин уважения. Я родственник его старшей жены по линии дяди. Мой ишак свидетель: когда к ним ни придешь в гости, вечно этот Рамсей пьян! Получку он домой не приносит, дерётся, сквернословит, гуляет от моей родственницы. Чтобы прокормить детей, она вынуждена продавать свои вещи…
– Великий аллах! – воздел к небу руки с арбузом конопатый болельщик. – Неужели это правда?!
– Да отсохнет у меня ухо, если я лгу!
– Оно у тебя уже отсохло, бессовестный обманщик, – заметил щеголеватый тип в халате на «молнии». – Что ты тут плетёшь про свою родственницу! Уж мне-то хорошо известно, что Рамсей – вдовец. К тому же, как он может сквернословить, если он от рождения глухонемой!
– Он что, говорил тебе об этом? – съязвил одноухий.
– Нет, не говорил! – гордо возразил щёголь. – Но разве у отцов есть тайны от своих собственных детей?
– Так ты его сын?! – догадался продавец сладостей.
– Да! – с пафосом сказал щеголь. – Я его единственный ребенок!
Валерий Макарович прошёл неузнанный мимо своих родственников и друзей детства и нос к носу столкнулся с ленивым любимцем эмирского брадобрея. В первый раз за всё время Берёзкин увидел его в вертикальном положении.
– Что случилось, Ширмат? – удивился тренер. – Почему ты не на корточках?
– Случилось! – возбуждённо сказал Ширмат. – Случилось! Пойдём скорее, господин!
– Куда?! – встревожился Валерий Макарович. – Да объясни же наконец, что произошло?!
– Мулла Ларчиях… он попал под ишака…
– Где он?! – побледнев, закричал Берёзкин.
– Здесь… за углом.
Они побежали вдоль ограды, свернули в какой-то переулок, потом свернули ещё.
– Где же это место? – тяжело дыша, спросил тренер. – Почему…
Но договорить он не успел. Сильные руки зажали ему рот, перед глазами Валерия Макаровича мелькнуло что-то чёрное, потом стало совсем темно. И изумлённый Берёзкин почувствовал, что его снова бесцеремонно запихивают в мешок.
– Где погребальные носилки? – раздался гнусавый голос. – У тебя, Амиджан? Давай их сюда. Кладите на них этого поганого иноверца… Так. Теперь накройте его сверху, дабы он походил на усопшего. Готово?.. Ну, понесли… А ты, нечестивый Рамсей, не вздумай шевелиться, иначе это будет твоё последнее шевеление!
«Очень знакомый голос! – подумал тренер. – Где я мог его слышать? И вообще, что все это значит? Неужели опять происки конкурентов? Кого бы мне спихнуть им вместо себя на этот раз? Муллу? Ну нет, ни в коем случае! Кривого Саида? Тоже жалко. Вот разве только Перман-Ашира? Пожалуй, так и сделаю».
Тем временем процессия приблизилась к стадиону. Валерий Макарович догадался об этом по выкрикам болельщиков.
– Разве в Хиве команда?! Не игроки, а дети барахла! – надрывался кто-то над самым ухом Берёзкина.
– Клянусь боковой штангой, наш мулла один обыграет всю хивинскую сборную! – поддакивал другой знаток футбола.
– Да, Ларчиях – игрок с головой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19