– Слава Богу, – Энджелина встала и взяла у Люки поднос.
Словно совершая некий давно отрепетированный ритуал, Энджелина налила чай, пока Люки ходили к шкафу, выдвигала ящичек и доставала коричневый флакончик. Открыв его, служанка вернулась к подносу и осторожно влила ровно три капли лекарства в сладкий чай.
– Добавьте еще одну – распорядился Роуэн.
Зная, что лекарство является весьма сильным, Люки беспомощно взглянула на Энджелину. Их предупреждали, что нельзя давать больше трех капель…
Энджелина бросила взгляд на Роуэна, а потом снова перевела глаза на Люки.
– Еще одну, – проговорила она. Люки выполнила это распоряжение, и Энджелина передала Роуэну хрупкую чашечку и блюдце. В его больших сильных руках они смотрелись забавно.
– Ну, давай, Хлоя, выпей это ради меня.
– Я не люблю…
– Знаю, – встрял Роуэн. – Мне бы это тоже не понравилось. Я понимаю, что вас тошнит от всех микстур, но это поможет, – наклонившись поближе к Хлое, он заговорщически прошептал: – кроме того, если вам не станет лучше, я буду выглядеть никудышным врачом…
Несмотря на плохое самочувствие, Хлоя постаралась улыбнуться и взяла чашку.
Энджелина поразилась, что под уговоры Роуэна Хлоя выпила весь чай до последней капли. Можно было подумать, что ее отвращение к микстуре исчезло. Через несколько минут девушка задышала ровнее. Энджелина не переоценивала успеха. Здесь сказывалось не только присутствие Роуэна, но и действие лекарства, хотя Роуэн, судя по всему, оказывал на Хлою то же умиротворяющее воздействие, что и на нее саму.
Когда Роуэн встал, Хлоя открыла глаза:
– А вы вернетесь? Вы нравитесь мне больше, чем доктор Форстен.
– Постараюсь, – пообещал он, потрепав девушку по руке. Теперь ее ногти не были такими синюшными:
– Вы любите играть в карты? – спросила Хлоя.
– Очень.
– Когда вы вернетесь… – начала было Хлоя, но устало смежила веки.
– Спи, – шепнула Энджелина, прикручивая фитиль в лампе.
Люки опустилась в ближайшее кресло, намереваясь бодрствовать там до утра. Энджелина вышла в коридор, Роуэн следовал за ней.
– Она должна выспаться, – заметил он.
– Спасибо, – кивнула Энджелина.
– Не за что. – Как ни неприятно ему было говорить это, Роуэн признал: – Она очень тяжело больна.
– Знаю, – Энджелина заставила себя, наконец, признать горькую правду.
– В следующий раз я постараюсь вернуться с лекарством. Оно называется дигоксин и содержит дигиталис. Правда, там он гораздо чище, чем тот, с которым приходится иметь дело вам, – увидев, как в черных, словно ночь, глазах Энджелины вспыхнула надежда, Роуэн добавил: – Это не вылечит ее, но поможет снять некоторые симптомы. Единственный способ исцелить Хлою – операция.
При слове исцелить глаза Энджелины снова зажглись:
– Он не знает. В ваше время эта операция не известна. Ее придумают гораздо позже.
А когда? – Энджелине хотелось услышать то, что подкрепило ее подозрения. Это безумие, в это невозможно поверить и все же это единственное объяснение всему происходящему. Этот человек, который так странно одевается и говорит о чудесах, исчезает у нее на глазах и ведет речь о хирургических операциях, совсем не похож на обывателя 1880 года. Роуэн не стал увиливать:
– Примерно через сто лет. Энджелина промолчала. Правда, которую она так жаждала узнать, ошеломила ее.
– Так вы из будущего? – отважилась спросить она.
– Да.
– Но как такое может быть? Пробежав пальцами по своим каштановым волосам, Роуэн вздохнул:
– Не знаю. Понятия не имею. Несколько недель назад я чуть не умер, и после этого… начали происходить странные вещи.
– Но вы… пришли помочь нам с Хлоей? – в голосе Энджелины слышалось тщательно скрываемое отчаяние.
– Мне так кажется, но…
– Да, вы же говорили… насчет «проблем» с чудом.
– Вот именно. Я исчезаю и появляюсь не по своей воле. Не могу ни остаться здесь настолько, чтобы забрать вас из этого дома, ни взять вас с собой в будущее.
Энджелина молча прислонилась к стене, словно нуждаясь в поддержке. – Вы не можете ни остаться в 1880 году, и ни взять нас к себе.
Роуэн видел ее смятение и отчаяние. Энджелине казалось, что это всего лишь сон. Он дотронулся до ее руки.
– Я все понимаю. Мне и самому не до конца верится во все это.
Прикосновение его сильной ладони, уверенность, звучавшая в его голосе, успокоили женщину. С трудом сделав глубокий вдох, она призналась:
– Я боюсь.
Эти слова острым ножом поразили Роуэна. Он выпустил руку Энджелины, боясь, что, если не сделает этого, то не сможет бороться с непреодолимым желанием схватить эту женщину в объятья. Успокоить ее и успокоиться самому.
– Да, я тоже, – заявил он, стесняясь неожиданно нахлынувших чувств, и сунул руки в карманы джинсов.
Да, он тоже боялся, и Энджелина чувствовала этот страх. Она нуждалась в силе этого человека, но вдруг поняла, что ее привлекает его ранимость. Это качество делало его более человечным. А ведь Энджелина совсем забыла, что мужчина может быть человечным. Ей хотелось обнять его… Хотелось, чтобы он обнял ее…
Последняя мысль встревожила ее. Энджелина спросила:
– И что мы теперь будем делать?
– Не знаю. Если бы я и смог вас забрать из этого дома, ваша сестра слишком слаба для путешествий…
– Да, она слабеет с каждым днем. Мне следовало убежать, когда ей было лучше. Но я боялась, что он нас разыщет…
Энджелина умолкла, но в ее глазах отразился ужас. Она явно представила себе, что сделал бы ее муж с ней, а, возможно, и с Хлоей, если бы поймал их после побега. Роуэн кое-что знал об этом типе и подозревал, что он способен на все.
– Я должна была быть сильной, – произнесла Энджелина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99