На улице женщины варят в горшках рис. По всей палубе кучки человеческого дерьма.
Мы машем на прощанье белокурому командиру танка, танк грохочет и укатывает прочь. Стальные грунтозацепы дробят кирпичи, раскиданные взрывами по всей улице.
Мы со Стропилой вглядываемся в противоположный берег реки Благовонной. Мы разглядываем Цитадель. Река выглядит гнусно. Река мутная. Стальной подвесной мост – мост «Золотые воды» – обрушился в реку, когда его подорвали аквалангисты противника. Разорванные балки торчат из воды как переломанные кости морского змея.
Где-то далеко, внутри Цитадели, взрывается ручная граната.
Мы со Стропилой направляемся к MAC-V, пункту группы американских военных советников в Южном Вьетнаме.
– Красиво здесь – говорит Стропила.
– Было красиво. На самом деле было. Я бывал тут пару раз на наградных церемониях. Генерал Кашмэн сюда приезжал. Я сфотографировал его, а он сфотографировал меня, когда я его фотографировал. И Ки был, весь такой разодетый, в летной куртке из черного шелка с серебряными генеральскими звездами во всех местах и в черной фуражке, тоже с серебряными генеральскими звездами во всех местах. У Ки были всякие пистолеты с жемчужными рукоятками, аскотский галстук на шее. Этакий плейбой в японском стиле. У этого Ки кондиционная программа была. Он верил во Вьетнам для вьетнамцев. Думаю, потому и получил от нас пинок под зад. Но в тот день он был просто великолепен. Видел бы ты всех тех школьниц в их ao dai, все в пурпурном и белом, с маленькими солнечными зонтиками..."
– И где ж они сейчас, те девчонки?
– Поубивало всех, наверное. Ты слышал такую легенду, что Хюэ вырос из грязной лужи как цветок лотоса?
– Посмотри-ка!
Арвинское отделение грабит особняк. Эти арвины из Армии Республики Вьетнам – забавное зрелище, потому что все снаряжение чересчур велико для их размеров. В висящем обмундировании и здоровущих касках они похожи на мальчишек, играющих в войну.
Я говорю: «Достойно. Намба ван. Это все равно что нам халявы отвалили, Строп. Запомни, Стропила, если видишь арвина, то можешь не переживать по поводу Виктор-Чарли. При первых признаках опасности арвины разбегаются как кролики. Арвинский стрелковый взвод – подразделение столь же смертоносное, как кружок бабушек-садоводок, кидающихся зефиринами. Ты не верь всем этим слухам о том, что арвины трусы. Просто они свою зеленую машину ненавидят еще больше, чем мы свою. Их забрало по призыву сайгонские правители, которых забрали служаки, которые забрали нас, а последних забрали другие служаки, которые думают, что могут купить эту войну. А арвины не дураки. Арвины совсем не дураки, когда занимаются любимым делом – воруют, например. Арвины искренне убеждены в том, что драгоценные камни и деньги являются штатными предметами снабжения военнослужащих. И потому мы в безопасности – до тех пор, пока арвины не завопят: „Боку Виси, боку Виси!“ и не пустятся наутек. Но об осторожности тоже не забывай. Арвины всегда палят по курицами, чужим свиньям и деревьям. Арвины готовы стрелять во что угодно, кроме транзисторов, „Кока-Колы“, солнечных очков, денег и противника».
– А что, правительство им разве не платит?
Я усмехаюсь: «Для них деньги и есть правительство».
Солнце уже зашло. Мы со Стропилой переходим на бег. Нас окликает часовой, я посылаю его ко всем чертям.
Пятьдесят шесть дней до подъема.
Утром мы просыпаемся на пункте MAC-V, это белое двухэтажное здание со стенами в пулевых отметинах. Пункт укрыт за стеной из мешков с песком и колючей проволоки.
Мы собираем снаряжение и уже собираемся уходить, когда какой-то полуполковник начинает зачитывать заявление военного мэра Хюэ. В заявлении отрицается факт существования в Хюэ такого явления как мародерство, и делается предупреждение о том, что все замеченные в мародерстве будут расстреливаться на месте. С дюжину гражданских военных корреспондентов сидят на палубе, протирая глаза со сна, слушая в вполуха и позевывая. Дочитав, полуполковник добавляет уже от себя. Кто-то наградил медалью «Пурпурное сердце» толстого белого гуся, который был ранен в ходе нападения на пункт. Полуполковник высказывает сомнение в том, что гражданские корреспонденты осознают, что война – дело серьезное.
Мы идем по улице, я указываю на труп солдата СВА, повисший на колючей проволоке. «Война – крупный бизнес, а это наш валовой национальный продукт». Я пинаю труп, вызывая панику среди червей, шевелящихся в пустых глазницах и улыбающемся рту, а также во всех дырках от пуль в его груди. «Скажи, противно?»
Стропила наклоняется и рассматривает труп. «Да, этот-то точно кому-то на счет пошел».
Появляется съемочная группа из Си-Би-Эс в окружении очумевших от свалившейся славы хряков, которые принимают эффектные позы, изображая настоящих бойцов-морпехов, какие они типа на самом деле. Они все хотели бы познакомить Уолтера Кронкайта со своими сестренками. Телевизионщики из Си-Би-Эс, в белых рубашках с короткими рукавами, поспешают дальше – снимать смерть в красочном многоцветии.
Я останавливаю мастер-сержанта. «Топ, нам в говно надо».
Мастер-сержант пишет на листке желтой бумаги, закрепленном на дощечке. Он не поднимает взгляда, но тычет пальцем через плечо. «За рекой. Первый пятого. Лодку у моста найдете».
– Первый пятого? Образцово. Спасибо, Топ.
Мастер-сержант отходит, продолжая писать на желтой бумаге. Он не обращает внимания на четырех заляпанных хряков, который вбегают в расположение. Каждый держится за угол пончо. На пончо лежит убитый морпех. Хряки вопят, вызывая санитара, а когда с великой осторожностью опускают пончо, темная кровяная лужица стекает на бетонную палубу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49