Он легко станет нуворишем, или бродягой, или революционером, или предпринимателем. Ему достаточно щелкнуть переключателем в голове. Никто так преданно не служит принципам капитализма, как эмигрант. Я сын эмигранта, но убежден, что будущее непрестанно стучится в мое сердце. Пока я продолжаю колесить по свету, будущее идет за мной по пятам. Капитану Нанасэ, видимо, трудно понять, к чему я клоню, ну а тебе, мистер…
– Самэсу. Фумия Самэсу.
Самэсу мельком взглянул на капитана. Придерживая пальцами козырек фуражки, тот делал вид, что ровным счетом ничего не понимает.
– О'кей, Фумия. Кстати, а почему ты стал моряком?
Сколько раз ему приходилось отвечать на этот вопрос! У него всегда были наготове несколько вариантов ответов простых и ясных и ответов, служивших дымовой завесой, и он выбирал те, что могли бы устроить спрашивающего. Например:
«Море меня позвало».
«Корабль – самое безопасное средство передвижения».
«Не выношу зловонный воздух берега».
Его нынешний визави, судя по его властным замашкам, наверняка ни в грош не ставит пресловутую морскую романтику. Настоящий моряк воспринимает корабль совершенно иначе. И вряд ли его удовлетворит уклончивый ответ.
– Я много лет жил в предместье – ни город, ни деревня. Мать единолично распоряжалась всем хозяйством в доме, и мы с отцом чувствовали себя в нем чужими. Я ни о чем особо не мечтал. Терпеливо сносил свою неприкаянность и ждал. Ждал, когда перееду куда-нибудь, где все будет иначе. Там я наверняка сумею создать свою маленькую утопию. Но постепенно меня больше стал привлекать сам факт переселения, чем уютное жилье. Мне захотелось жить в доме, способном свободно перемещаться куда ему вздумается. Это и есть корабль. Б предместье ничего не начинается и ничего не заканчивается. События проходят стороной. Пока я там жил, время остановилось. Я дошел до того, что готов был без сожаления продать себя и стать чьей-нибудь собственностью…
Брюс Ли несколько раз фыркнул, слушая Самэсу. Капитан, почесывая затылок, делал глазами знаки, что пора как-нибудь поприличней закругляться.
– Плавая на корабле в качестве помощника капитана, я, как мне кажется, обрел уверенность в себе. У меня захватывает дух от мысли, что я живу не чужой жизнью, а своей собственной. На борту корабля обостряется чувство времени и пространства. Если пассажиры не знают, куда девать время, и не понимают, где находятся, то моряку именно пребывание посреди безбрежной морской равнины дает гарантию независимости и индивидуальности. На суше все иначе. Там твоя личность и твоя жизнь всего лишь товар, который можно выгодно продать. Мне кажется, я хорошо понимаю чувства Гулливера. Возвращаясь домой из очередного путешествия, Гулливер всякий раз вскоре впадал в отчаяние и, невзирая на свой горький опыт, вновь уходил в море. Единожды побывав в море, невозможно долго выдержать на суше. Разумеется, бывает, затоскуешь о жизни на берегу. Мечтаешь о свидании с заждавшейся возлюбленной. Но стоит сойти с корабля, и любимая женщина, о которой так страстно мечтал, и вся эта городская суета тотчас теряют свою привлекательность. Теперь для меня суша всего лишь зал ожидания, где я убиваю время до следующего рейса.
– Понимаю. Ты, однако, я вижу, парень начитанный. «Моби Дика» шпаришь чуть не наизусть.
Брюс Ли, поглаживая указательным пальцем переносицу, прислушивался к чему-то в окружающем гомоне. Не обращая на это внимания, капитан Нанасэ сказал на ломаном английском:
– Самэсу в будущем станет капитаном большого лайнера.
Брюс Ли думал о чем-то своем. Самэсу хотел со всей откровенностью рассказать ему о себе, но, как видно, не вызвал особого интереса. Тогда он решил изменить тактику и задал обычный в таких случаях вопрос:
– Мистер Ли, а вы часто совершаете морские путешествия?
– Нет, – коротко ответил тот, поднял глаза к небу, потом посмотрел на часы. Видимо, более всего в данную минуту его занимал предстоящий запуск ракеты, и поэтому лишь только после того, как по корабельному громкоговорителю сообщили, что за минуту до старта начнут отсчет, он повернулся к собеседникам и возобновил разговор.
– До сих пор я только жонглировал цифрами, сидя за столом в своем офисе. Я впервые отправляюсь в длительное плаванье, но хочу узнать до мельчайших подробностей все, что касается моря. Даже если Посейдон ныне пренебрегает своими обязанностями, он остается морским владыкой. Миром правят люди, умеющие считать. До эпохи великих морских путешествий Посейдон был не у дел и воспевал свободу водной стихии, но с тех пор как были открыты новые материки и проложены новые морские маршруты, в море началась бурная деятельность – торговля, морская блокада, войны, разведывание ресурсов, ядерные испытания, и Посейдон уже не мог, как прежде, беспечно предаваться неспешным забавам. День за днем его стали заваливать хлопотливой конторской работой, обеспечивающей безопасность в морских водах. У Посейдона случился такой стресс, что казалось, вот-вот взорвется. Наконец настал удобный случай освободить Посейдона от его обязанностей. Завершив свое последнее дело, Посейдон сможет невозбранно коротать старость в покойном уединении. Что же произойдет на море после того, как Посейдон уйдет в отставку? На это стоит посмотреть!
Трудно было понять, к чему клонит, произнося этот спич, Брюс Ли, но громада его тела создавала ощущение, что где-то глубоко под водой его замыслы планомерно движутся к цели. Он вновь взглянул на часы, застегнул пуговицы пиджака и пожал руки Самэсу и капитану.
– Отложим разговор до ужина. Мне необходимо кое-что проделать синхронно со взлетом ракеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92