Он делал также сам всю домашнюю работу и терпеливо проходил несвойст
венное мужчине сложное искусство ращения девочки.
Ассоль было уже пять лет, и отец начинал все мягче и мягче улыбаться, посма
тривая на ее нервное, доброе личико, когда, сидя у него на коленях, она труд
илась над тайной застегнутого жилета или забавно напевала матросские п
есни Ч дикие ревостишия. В передаче детским голосом и не везде с буквой «
р» эти песенки производили впечатление танцующего медведя, украшенног
о голубой ленточкой. В это время произошло событие, тень которого, павшая
на отца, укрыла и дочь.
Была весна, ранняя и суровая, как зима, но в другом роде. Недели на три припа
л к холодной земле резкий береговой норд.
Рыбачьи лодки, повытащенные на берег, образовали на белом песке длинный
ряд темных килей, напоминающих хребты громадных рыб. Никто не отваживалс
я заняться промыслом в такую погоду. На единственной улице деревушки ред
ко можно было увидеть человека, покинувшего дом; холодный вихрь, несшийс
я с береговых холмов в пустоту горизонта, делал «открытый воздух» сурово
й пыткой. Все трубы Каперны дымились с утра до вечера, трепля дым по крутым
крышам.
Но эти дни норда выманивали Лонгрена из его маленького теплого дома чаще
, чем солнце, забрасывающее в ясную погоду море и Каперну покрывалами воз
душного золота. Лонгрен выходил на мостик, настланный по длинным рядам с
вай, где, на самом конце этого дощатого мола, подолгу курил раздуваемую ве
тром трубку, смотря, как обнаженное у берегов дно дымилось седой пеной, ел
е поспевающей за валами, грохочущий бег которых к черному, штормовому го
ризонту наполнял пространство стадами фантастических гривастых сущес
тв, несущихся в разнузданном свирепом отчаянии к далекому утешению. Стон
ы и шумы, завывающая пальба огромных взлетов воды и, казалось, видимая стр
уя ветра, полосующего окрестность, Ч так силен был его ровный пробег, Ч
давали измученной душе Лонгрена ту притупленность, оглушенность, котор
ая, низводя горе к смутной печали, равна действием глубокому сну.
В один из таких дней двенадцатилетний сын Меннерса, Хин, заметив, что отцо
вская лодка бьется под мостками о сваи, ломая борта, пошел и сказал об этом
отцу. Шторм начался недавно; Меннерс забыл вывести лодку на песок. Он неме
дленно отправился к воде, где увидел на конце мола, спиной к нему стоявшег
о, куря, Лонгрена. На берегу, кроме их двух, никого более не было. Меннерс про
шел по мосткам до середины, спустился в бешено-плещущую воду и отвязал шк
от; стоя в лодке, он стал пробираться к берегу, хватаясь руками за сваи. Вес
ла он не взял, и в тот момент, когда, пошатнувшись, упустил схватиться за оч
ередную сваю, сильный удар ветра швырнул нос лодки от мостков в сторону о
кеана. Теперь даже всей длиной тела Меннерс не мог бы достичь самой ближа
йшей сваи. Ветер и волны, раскачивая, несли лодку в гибельный простор. Созн
ав положение, Меннерс хотел броситься в воду, чтобы плыть к берегу, но реше
ние его запоздало, так как лодка вертелась уже недалеко от конца мола, где
значительная глубина воды и ярость валов обещали верную смерть. Меж Лонг
реном и Меннерсом, увлекаемым в штормовую даль, было не больше десяти саж
ен еще спасительного расстояния, так как на мостках под рукой у Лонгрена
висел сверток каната с вплетенным в один его конец грузом. Канат этот вис
ел на случай причала в бурную погоду и бросался с мостков.
Ч Лонгрен! Ч закричал смертельно перепуганный Меннерс. Ч Что же ты ст
ал, как пень? Видишь, меня уносит; брось причал!
Лонгрен молчал, спокойно смотря на метавшегося в лодке Меннерса, только
его трубка задымила сильнее, и он, помедлив, вынул ее из рта, чтобы лучше ви
деть происходящее.
Ч Лонгрен! Ч взывал Меннерс. Ч Ты ведь слышишь меня, я погибаю, спаси!
Но Лонгрен не сказал ему ни одного слова; казалось, он не слышал отчаянног
о вопля. Пока не отнесло лодку так далеко, что еле долетали слова-крики Ме
ннерса, он не переступил даже с ноги на ногу. Меннерс рыдал от ужаса, закли
нал матроса бежать к рыбакам, позвать помощь, обещал деньги, угрожал и сып
ал проклятиями, но Лонгрен только подошел ближе к самому краю мола, чтобы
не сразу потерять из вида метания и скачки лодки. «Лонгрен, Ч донеслось к
нему глухо, как с крыши Ч сидящему внутри дома, Ч спаси!» Тогда, набрав во
здуха и глубоко вздохнув, чтобы не потерялось в ветре ни одного слова, Лон
грен крикнул: Ч Она так же просила тебя! Думай об этом, пока еще жив, Меннер
с, и не забудь!
Тогда крики умолкли, и Лонгрен пошел домой. Ассоль, проснувшись, увидела, ч
то отец сидит пред угасающей лампой в глубокой задумчивости. Услышав гол
ос девочки, звавшей его, он подошел к ней, крепко поцеловал и прикрыл сбивш
имся одеялом.
Ч Спи, милая, Ч сказал он, Ч до утра еще далеко.
Ч Что ты делаешь?
Ч Черную игрушку я сделал, Ассоль, Ч спи!
На другой день только и разговоров было у жителей Каперны, что о пропавше
м Меннерсе, а на шестой день привезли его самого, умирающего и злобного. Ег
о рассказ быстро облетел окрестные деревушки. До вечера носило Меннерса
; разбитый сотрясениями о борта и дно лодки, за время страшной борьбы с сви
репостью волн, грозивших, не уставая, выбросить в море обезумевшего лаво
чника, он был подобран пароходом «Лукреция», шедшим в Кассет. Простуда и п
отрясение ужаса прикончили дни Меннерса. Он прожил немного менее сорока
восьми часов, призывая на Лонгрена все бедствия, возможные на земле и в во
ображении. Рассказ Меннерса, как матрос следил за его гибелью, отказав в п
омощи, красноречивый тем более, что умирающий дышал с трудом и стонал, пор
азил жителей Каперны.
1 2 3 4