*****
Я сижу у окна на задней парте и смотрю во двор, где девочки делают зарядку, передо мной – раскрытая книга по литературе, потому что сейчас урок Праксиса; мне хочется поскорее вырваться оттуда, но стрелка часов как будто застыла; я чувствую запах мела и пота в классе и непреодолимое желание, чтобы этот тип без галстука замолчал или по крайней мере не повторял «праксис» через каждые четыре слова и перестал притворяться, что он не преподаватель, а один из нас. Мне хочется медленно идти под деревьями, растущими возле школы, с книгами в руках и встретить Марину, но не для того, чтобы взглянуть на нее украдкой, перемолвиться с трудом произнесенными словами и, продолжая свой путь в одиночестве, отправиться помогать отцу в поле, а чтобы ждать ее потом, как другие ждут своих девушек, к шести часам в «Мартосе», поставив несколько песен в автомате и заказав кофе с молоком или, лучше, «кубалибре». Мне хочется слушать «Всадников в буре», прикрывая глаза, чтобы не видеть ничего, кроме дыма, и слышать лишь шум дождя, стук лошадиных копыт и голос Джима Моррисона, смотреть с дальнего конца барной стойки на стеклянные входные двери, где она пройдет по дороге домой или куда-нибудь еще, со своим мешком для гимнастической формы и кедами, с заплетенными в косичку волосами. Но я хочу не стоять, глядя через стекло, как она проходит мимо, и томиться от тоски, даже не осмеливаясь томиться от желания, а знать, что она придет, и дожидаться ее появления, с запахом туалетного мыла и ароматом духов, смотреть, как она входит в «Мартос», приближается ко мне, быстро целует в губы с небрежной страстью, укрепленной привычкой, – той страстью, которую я упорно искал и терял на протяжении другой половины моей жизни. На Марине короткая юбка, белые туфли и спустившиеся бледно-фиолетовые носочки, так нравящиеся мне и открывающие щиколотки, у нее смуглые ноги и влажные зеленые глаза, кажущиеся такими огромными в полумраке бара. Все это так естественно и совершенно невозможно: я сижу за последней партой в классе, а она – внизу, во дворе. Я узнаю Марину в синих брюках и белой футболке в строю девочек, бегущих по свистку учительницы гимнастики и домоводства, о которой говорят, что ей нравятся женщины. Я вижу, как груди Марины подпрыгивают под футболкой, сейчас меня могут вызвать к доске читать работу по литературе, которую я не выполнил, а я испытываю легкое возбуждение, думая о ней, видя, как она бежит по цементному двору, и представляя, что сижу в «Мартосе», а она подходит ко мне, прижимается к моему животу, а из проигрывателя раздается хриплая песня «Роллинг стоунз» «It's only rock'n'roll but I like it». Однако мне больше нравятся «Дорз», никто не может сравниться с Джимом Моррисоном, никто из тех, кто шепчет, кричит или выплевывает эти слова: «Riders on the storm» – «Всадники в буре». Это я сам, одинокий беглец из Махины, скачущий на лошади отца, но не по направлению к полю, а в другую страну. Я еду в машине по бесконечному шоссе и слушаю эту песню Лу Рида: «fly, fly away» – «уходи, улетай далеко», или другую, Джима Моррисона: «отправляйся в путь до конца ночи, поезжай по шоссе до конца ночи», или ту, которая так нравится Серрано: с тех пор как мы впервые услышали ее в «Мартосе», он всегда ставит ее и прислоняет ухо к динамику, потому что, как он говорит, басовая партия его зачаровывает, последняя песня Лу Рида, «take a walk on a wild side». Серрано и Мартин просят, чтобы я перевел им слова, и когда я чего-нибудь не понимаю, то придумываю это, чтобы они не знали, что мой английский не так хорош, как им кажется и как мне самому бы хотелось. В любом случае перевод почти всегда уничтожает тайну, потому что то, что говорят нам эти голоса, находится не в них, а в нас самих, в нашем отчаянии и восторге, поэтому часто, когда мы много курили и пили, лучше всего было слушать песню почти без слов – что-нибудь из Джимми Хендрикса, например неистовые звуки гитары и далекий голос, почти теряющийся в этом урагане – ритме, сводящем нас с ума, заставляющем закрывать глаза и забывать самих себя и город, где родились и куда чудесным образом попадает эта музыка, появившаяся так далеко, по другую сторону океана, который я не только никогда не пересекал, но даже никогда не видел.
Я говорю о чужом человеке, о том, кем я был и кем больше не являюсь, о призраке незнакомца, чья настоящая сущность показалась бы жалкой или нелепой, если бы я увидел ее перед собой, если бы я, например, не потерял дневники того времени и мог бы перечитать их сейчас, наверное, краснея от стыда, жалости и сострадания к нему – то есть ко мне самому, – к его страданиям и желаниям, к его нелепой, обреченной на неудачу любви, к его стадному чувству дружбы. Возможно, иногда я нахожу это в музыке, в песнях того времени, производящих на меня то же действие, что и раньше, как будто годы не прошли и еще возможно облагородить или исправить их, добавить недоступной им тогда мудрости, иронии и счастья, которые почти никогда, в то время и впоследствии, не переставали быть иллюзией. Всадники в буре – мы трое, воображающие наше бегство, мечтающие о Сан-Франциско и острове Уайт, с неумолимой печатью Махины на лицах. Всадники в буре, гуляющие в воскресенье по площади Генерала Ордуньи и улице Нуэва, глядя на женщин меланхолическим голодным взглядом, и тратящие полученные от родителей несколько монет на игру в настольный футбол в клубе «Масисте», сигареты «Сельтас» и походы в «Мартос», где они бросают в щель музыкального автомата свои последние дуро и закрывают глаза, потягивая пиво и воображая, что курят марихуану, а не черный табак. Феликс не любит ходить с нами в «Мартос», я замечаю, что он отдаляется он меня, ему нравится латынь и классика, а мне – английский язык и поп-музыка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193