У Лубникова на одной руке висели портянки, в другой он нес валенки. Шел он босым по снегу, засучив штаны по самые колена.
- Батюшки мои! - всплеснула руками Ефимовна, увидев на пороге босого Лубникова. - У тебя, никак, копыта, а не пятки, козел старый!
- Эх, кума! Ежели меня подковать, я с любым рысаком потягаюсь. Лубников прошел к скамье у шестка, оставляя на ходу мокрые следы.
- Натурально - снежный человек, - заметил с усмешкой Круглов Наде.
- Обезьяна человекообразная, - засмеялась Надя. - Сибирская разновидность. Глянь, следы-то...
- Помесь медведя и козы, - изрек Егор Иванович. - Зверь болтливый.
- Между прочим, снег после парной очистительно действует на голову, сказал Лубников, наматывая портянки на свои костистые, словно суковатые, синие ноги. - Вся дурь сквозь пятки уходит в снег. Тебе бы, Егор, не мешало пройтиться босым.
- Хватит вам, петухи. За стол пора, - подал знак Игнат Волгин.
И все двинулись к столу.
Старики Волгины - народ хлебосольный, после каждой бани угощения ставили. А куда копить-то? Детей не нажили, старость подходит. "Для чего живет человек на земле? - рассуждал Игнат Волгин. - Для своего удовольствия, красотой полюбоваться, поесть чего вволю. А уж коли выпить со своим другом-приятелем, так и помирать не хочется. Кабы еще почка не тревожила, а то ведь на четыре миллиметра отошла от стенки почка-то. После контузии... Вот и живи как хочешь..."
- Игнат, списали нам картошку? - перебил раздумья Волгина Круглое.
- А вон Егор Иванович встречал вчера уполномоченного. Говорит, спишут.
- Хоть и мороженая, а выбрать ее давно надо. Не срамились бы перед районом-то. А то ведь стыдок, - укоризненно покачал головой Семаков.
- А чего там выбирать-то? Свиньи все пожрали, - сказал Лубников.
- Стыдок перед рийоном?! А кто ее поморозил? - Его Иванович зло уставился на Семакова. - Нет, будь моя воля, я бы ее до самого коммунизма оставил в таком виде - и каждого уполномоченного возил бы туда, как в музей... Носом тыкать.
Желая сгладить излишнюю резкость, Игнат Волгин поднял стопку, сказал:
- Ну, теперь мы сами хозяева... За тракторы! Будем здоровы!
Выпили.
- Хозяева, да не совсем, - возразил Егор Иванович.
Он решил, что теперь наступил самый подходящий момент, чтоб обнажить всю до корня свою затею. Мельком Егор Иванович взглянул на Надю, она подмигнула ему: давай, мол! Молодец девка! Егор Иванович с ней все уже обговорил, - обещалась поддержать.
- У тебя и так два трактора на дворе, - усмехнулся Волгин. - Чего ж тебе еще?
- А вот чтоб они под моим началом и работали, звеном, значит.
- Ого! Да ты, батя, и надел заодно проси, - подзадорил его Степка.
- И попрошу! - повысил голос Егор Иванович. - Сколько мы сеем кукурузы всем колхозом? Гектаров шестьсот? Дай половину мне. Я с этими тракторами такую кукурузу выхожу... Как сравнишь тогда эту общую, что у нас растет, да мою, и скажешь: "Э, Клим Фоме не родня". Я покажу тебе, что значит хозяин и тракторов и земли.
- Правильно, дядя Егор! - крикнула через стол Надя. - Хватит за спину друг другу прятаться.
Степан от удивления даже рот разинул да так и застыл с вилкой на полпути.
- Это пахнет автономией, - пожимая плечами, заметил Круглов Наде. - Мы должны ограждать колхозников от духа частной собственности.
- Жалко, что для глупости нет ограды.
- Но ведь ты бригадир, - заметил Волгин.
- Хватит, отбригадирствовал.
- Эдак и другие побросают бригады, - сказал Семаков.
- Ну нет, не много найдется охотников с твердого оклада уходить, усмехнулась Надя.
- Гнать надо таких бригадиров-то. Пора уж, - сказал Егор Иванович.
- Это как же следует понимать? - Круглов извинительно улыбнулся.
- Как хочешь, так и понимай.
Наступило неловкое молчание.
- Кум, а лошадки тебе не спонадобятся? - потянулся к Егору Ивановичу Лубников.
- На что они мне?
- К примеру, если отстанешь с тракторами-то. Я тебя на буксир возьму... На кобыльем хвосте вытяну.
- Ты уж вытянешь, - отмахнулся Егор Иванович.
- Что ж ты молчишь, товарищ председатель? - спросила Надя Волгина.
- По мне что выгодно, то и подай, - туманно отговорился Волгин. - Я человек малограмотный. У нас здесь партийное начальство.
Семаков, не торопясь, отложил вилку, отпил несколько глотков мутно-желтой медовухи и только потом заговорил:
- Допустим, что дадим мы Егору Ивановичу поле и обработает он его хорошо...
- Ну? - перебила Надя.
- Даже отлично! Я верю. Но давайте смотреть в принципе. Ведь кроме него попросят поля и другие звеньевые.
- Правильно, - согласилась Надя.
- А потом скажут: закрепите-ка за нами коров, лошадей, пасеки...
- Очень хорошо!
- А зачем колхоз создавали? - спросил Семаков Надю.
- Чтобы жить лучше.
- Не всякая хорошая жизнь подходит нам.
- Конечно, - согласилась Надя. - А вдруг при хорошей жизни вас заставят в поле работать?
Лубников неосторожно хмыкнул. Семаков значительно посмотрел на него.
- Гости дорогие! - постучал Волгин вилкой о стакан. - За столом пьют. А эти разговоры давайте перенесем на правление.
- Как бы пожалеть не пришлось, - многозначительно сказал Семаков.
3
На другой день только и разговору было на селе о выдумке Егора Ивановича.
- Гли-ка, Матрена, Батман-то чего удумал - на отделение пошел. Земли просит, - доложил Лубников бухгалтерше сельпо Треуховой, прозванной на селе "Торбой".
- А то ништо, держи карман шире! Получит надел там, где по нужде сел, хохотала Торба, откидываясь на спинку стула.
У Лубникова трещала голова с похмелья, вот и забежал он с утра пораньше к Торбе, у нее сроду медовуха не переводилась.
- Это ишшо полдела! Он вот что отчубучил: "Отныне, говорит, я вам столько-то кукурузы да картошки, а вы мне деньги кладите на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62