- Нет.
- О-о, тут целая поэма! В конце прошлого века Николай Лукич Скалозубов приехал в Тобольскую губернию. Земля обильна и богата, а отдача невелика. Вот и решил он развить маслобойный промысел. Травы - море-океан. Да в пояс, да богатейшего ботанического состава! Он сразу понял - с таких кормов будет не масло, а духи Коти. Вот он и завез быков ярославской породы, коров вологодской да шарнгорстов... Да скрестил все это с местной сибирской коровкой. И такую породу вывел - что прямо мечта. По жирности молока голландцев переплюнул. Настроили маслобоен... И отправили сибиряки свое масло в Западную Европу. И что же? Эти европейские маклеры сразу оценили высокие качества сибирского масла и стали выдавать его за голландское. Сибиряки - скандал! Тогда же пустили в газетах утку: сибиряки, мол, подмешивают в свое масло бараний жир. Не покупайте его! Николай Лукич добился на копенгагенском контрольном пункте публичной проверки сибирского масла. Собрались эксперты. Проверили... Масло оказалось самого высокого качества. Выше голландского. И спрос на него появился колоссальный. Вот и я думал поначалу: вырастить надо новый сорт, отдать колхозам - те и заживут... Четыре года работал я на селекционной станции вместе с Костиковым. Знаете такого селекционера?
- Еще бы! Но, кажется, его нет в живых...
- Да, умер старик... Сколько вывел он сортов сои! На все пояса, на все виды почвы хватило бы. И ранние, и кормовые, и морозоустойчивые, и высокой жирности... А где они? Что мы сеем в крае? Гуньчжулинскую переселенку с низко растущими бобиками, - стало быть, с большими потерями зерна. Вы-то что сеете?
- Ее же... Что присылают.
- То-то. Махнул я рукой на селекцию, пошел в аспирантуру. И опять вижу - проку никакого. Наука растет, на институтских огородах порядок, а в некоторых колхозах неразбериха, застой. Тут я и решил пойти в колхоз.
Песцов встал, и тотчас поднялась Надя.
- За вашу откровенность я заплатил вам откровенностью. Но это не все. Я хочу, я надеюсь, что мы будем работать вместе. А пока я постараюсь помочь вам не здесь, а там. А что делать тут - вы знаете лучше меня.
Надя молча протянула ему руку. Песцов пожал ее и слегка поклонился. Так они и разошлись, не сказав друг другу больше ни слова.
13
Стогов встретил его с некоторым удивлением:
- Ты чего это завернул оглобли? Сев только начался, а ты в кабинет... Хорош руководитель! - журил он слегка Песцова, но глядел с беспокойством, в ожидании чего-то серьезного. Ведь не станет же Песцов без толку возвращаться сюда в разгар посевной.
- Свихнулся я, Василий Петрович.
- А где вывих-то? Покажи, я выправлю. Дело знакомое.
Они сидели вдвоем в просторном стоговском кабинете; в приемной никого не было - можно и шутить, и в разговоре душу отвести.
- Вот мы с тобой руководители... Партийные! Так? - спрашивал Песцов. А на кой черт мы в поле лезем?
- Здорово живешь! Что ж, по-твоему, мы будем краснобайством заниматься в кабинетах? Да? Мы должны быть там, где куется, а не где эхо отдается.
- Вот оно что!.. Не ковать, а быть там, где куется... А зачем? Болванку держать, огонь раздувать? Чего делать-то?
- Дешево, Матвей, дешево!.. Хозяин раньше и то по цехам ходил, и по полям, и по фермам. Везде нос совал.
- Хозяин! Так он был один, а другим наплевать. Вот он и совался всюду! А наша задача - сделать всех хозяевами.
- У нас и так все хозяева.
- На словах-то... Зачем же мы тогда рассылаем по всем колхозам уполномоченных? Да еще накачку делаем: смотри, в сроки отсейся, иначе шкуру спустим.
- Не беспокойся, когда нужно - и с рядовых спросим.
- Спросить - это еще полдела. Надо все устроить так, чтобы каждый человек выгоду видел и хозяином своего дела был. Тогда он сам будет спрашивать и с земли, и с себя, и с нас... Одним словом, Василий Петрович, мы должны добиваться того, чтобы каждый по-хозяйски распоряжался своим делом.
- Это все слова, Матвей.
- Ага. А теперь перейдем к делу. В "Таежном пахаре" денег нет.
- Знаю.
- Они выбраковку стада провели. И двадцать коров решили продать.
- Нельзя. Об этом мы уже говорили. И запретили...
- Но им даже горючее не на что купить. А колхозникам чем платить? Ведь сев идет!
- Колхозники подождут, а горючее пусть занимают.
- Где?
- А я что, председатель колхоза?! Надо было раньше думать.
- Они же технику купили.
- Не одни они покупали технику.
- Им помочь надо.
- Матвей, разве я не знаю, что помочь надо! Но как? Не коров же плановых продавать...
- Подождите, Василий Петрович. Давайте спокойно. Эти коровы, собственно, и не коровы: молока от них не жди. Я сам их видел. Упитанности хорошей. Теперь они в цене. Пусть продают.
- Превосходно! Все превосходно... И колхозу отдушина и нам: сдать весной мясо - козырь. Но они же плановые, пойми ты. Сколько мы должны иметь коров на сто гектаров? Семнадцать, а у нас всего девять... в "Таежном пахаре" не хватает ста пятидесяти коров до планового поголовья! А мы еще двадцать разбазарить хотим...
- Да разве это разбазаривание?!
- Не придирайся к словам. Назови это продажей - не возражаю. Но мы должны смотреть не с позиции одного хозяйства, а всего района, края, если хочешь. Ну, хорошо! Нынче продаст "Таежный пахарь" двадцать коров, завтра "Рассвет" тридцать, а там и потянутся друг за дружкой. К чему это приведет, ты понимаешь? Иной деятель только и мечтает избавиться от лишней сотни коров - хлопот меньше. Баба с возу - кобыле легче. А чем кормить государство будем? Что мы сообщим в крайком? Чем порадуем? Двадцать коров продали! Это от каких излишков? Да кто нам позволит?
- Вот оно, что и требовалось доказать. Какой же, спрашивается, председатель колхоза хозяин, если он негодных коров продать не может?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62