На что Помозов ответил: "Кто посылал, тот и найдет право".
Наше заявление со своей резолюцией он отослал оперуполномоченному Жуликову, у которого уже третий день лежало наше первое заявление.
Наконец-то прибыл тов. Жуликов к нам, то есть на место происшествия, 15 сентября с Ломовым, с двумя понятыми и милицейским фотографом. Тов. Ломов в присутствии понятых подтвердил, что дверные замки и петли находятся в таком же состоянии, в котором были оставлены 29 августа, то есть в день взлома. Было также установлено, что в квартиру можно легко войти, не ломая дверей.
Надо бы акт составлять, но тов. Жуликов сказал, что потом оформит и, когда надо, пригласит нас на подпись.
Фотограф начал фотографировать дверь. Но странно - осветительной аппаратуры у него не было, а в нашем коридоре сумеречно и даже лампочки нет. Они, видимо, считали нас за простачков и решили разыграть перед нами инсценировку расследования. То есть чтобы мы после их "фотографирования" сейчас же приступили к ремонту двери и заметали следы их преступления.
Я тогда повернулся к жене и сказал во всеуслышание:
"Маша, эти оперативные работники, наверное, никогда не фотографировали в темноте. Принеси им наши снимки, пусть сличат".
Мария Ивановна принесла снимки Орлова, и я передал их тов. Жуликову. Он недовольно заметил: "Больно много берете на себя. У нас пленка высокой чувствительности". Но снимки мои взял с собой.
Через час в тот же день приходил плотник Гунькин, но дверь переделывать мы не разрешили. Так мы и жили при раскрытых дверях еще две недели. Наконец второго октября майор Жуликов пригласил меня на подпись акта. Он, может быть, и еще протянул бы, но мы ему звонили каждый день по шесть раз - с утра Мария Ивановна, а после обеда я.
А еще через день приехал из областной прокуратуры Савушкин. При снятии с нас допроса Савушкин уделял внимание только тому, кто и как переставлял дверь, а тот факт, что дверь взломали и что пропали вещи из квартиры, он как бы отметал от себя.
Тогда мы сказали ему: "Очень странно! Почему это вы все преступление разбиваете на два отдельных дела - на переноску двери, причем игнорируете, что она была взломана, и на кражу вещей?" Он ответил мне: "Взломом двери и кражей вещей пусть занимается милиция. А наше дело выяснить - по закону вы перенесли дверь или нет?" - "Как же так? Ведь дверь ломали и переносили одни и те же люди. И кража произошла по их вине. Пусть они и заплатят за это сполна".
Мы сказали ему, что если он не впишет в допрос насчет пропажи вещей, то протокол мы подписывать не станем. Он нехотя вписал показания насчет пропажи вещей и денег, и то в самом конце.
Через три дня начальник милиции Абрамов уведомил нас об отказе в возбуждении уголовного дела по поводу взлома двери и кражи и выдал нам на руки постановление, подписанное Жуликовым.
Это постановление, утвержденное самим Абрамовым, проливает свет на блюстителей порядка, то есть они заинтересованы не в том, чтобы привлечь к ответственности своего же сотрудника, а в том, чтобы заметать следы. В нем, например, сказано, что дверь была заперта на два замка и в квартиру попасть нельзя. Но ведь сам Жуликов, не трогая замков, открывал при нас дверь! И Ломов проделал это в присутствии понятых. Зачем же писать такую чепуху?
Или вот еще одна запятая в этом постановлении: "Свидетели - соседи по коридору подтверждают, что никто из посторонних лиц в отсутствие Полубояриновых к ним в квартиру не входил".
Очень интересно! Один из этих свидетелей - Чиженок в декабре того же года украл из совхозного магазина кусок панбархата и пропил его. Это было обнаружено той же милицией. Но чем дело кончилось, не знаем.
Да и вообще насчет соседей это выдумка: когда был у нас тов. Жуликов с понятыми, никаких соседей он и в глаза не видал.
Мы обращались к прокурору Рожновского района с просьбой отменить это постановление. Но тов. Пыляев отказал нам.
С той поры куда мы только ни посылали жалобы, но все они возвращаются к нам же ни с чем. Тов. Пыляев сказал нам: "Так оно и будет тянуться. Мы не в силах вести это дело и не знаем, для чего из областной прокуратуры пересылают к нам ваши жалобы. Ведь пока Павлинов не будет наказан, а это может сделать только областной прокурор, никаких сдвигов по вашему делу не будет".
"А разве другие не виноваты?" - спросили мы.
Он ответил: "Конечно, и другие виноваты, но Павлинов их изнасиловал на это дело".
Потом он признался чистосердечно: я, говорит, сам удивлен - вы в своих жалобах пишете о взломе двери и краже вещей, а они вам отписывают о ремонте и переноске дверей. Это они делают с целью.
С той поры много месяцев ведем мы такую бесполезную переписку. И конца ей не видать.
К сему П.Полубояринов".
14
И грянул гром... В одно прекрасное утро Полубояриновым принесли с курьером сразу два конверта - один из милиции, второй из прокуратуры.
В одном документе значилось:
"29 августа 196... года комиссия из Рожновского горисполкома в присутствии участкового уполномоченного Парфенова в момент Вашего отсутствия произвела перестановку входной двери Вашей квартиры.
Присутствие т.Парфенова не вызывалось никакой необходимостью, за что он мною наказан в дисциплинарном порядке.
Нач. Рожновского ГОМ подполковник милиции Абрамов".
- Слыхала, Марья? Один получил по шее, - радостно воскликнул Павел Семенович.
- Читай дальше! - сердито приказала Мария Ивановна.
В другом документе младший советник юстиции Пыляев писал:
"...Вам уже сообщалось устно, что непосредственный виновник в нарушении неприкосновенности Вашего жилища, участковый уполномоченный Парфенов привлечен к ответственности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28