- Мне жаль вас. Все ж таки я работник запани, в управлении состою. А он и вас обидел, и наших сплавщиков разлагал. Такие люди, как Чубатов, хуже заразы. Это ж они воду мутят. И сами жить не умеют, и другим не дают. Он же психопат... Ненормальный! Таких надо либо в тюрьму сажать, либо в сумасшедший дом! Боборыкин пристукнул кулаком по столу.
- Ну, ты и фрукт! - сказал Вилков в изумлении. - А я думал, что ты ненавидишь его из-за Дашки. И еще помогал тебе... По пьянке...
- Очнись! При чем тут Дашка? Он же преступник, растратчик! Его надо на чистую воду выводить. Это долг каждого честного человека...
- Ну, хватит! - гаркнул Вилков, вставая.
В одну руку он взял бутылку водки, второй схватил за ворот Боборыкина и потащил его к двери.
- Да пусти ты, обормот! - Боборыкин вырвался из цепкой лапы Вилкова и вернулся к столу за портфелем. - У меня здесь документы, понял? А вам привет с кисточкой! - В дверях приставил большой палец к уху и помахал растопыренной ладонью.
- Ничего себе компот заварился, - сказал Семынин после ухода Боборыкина. - Что делать будем?
- Придется идти к капитану. Иначе Ивану тюрьма.
- Эх ты, Федя, съел медведя!.. Неужто от твоего похода что-либо изменится?
- Не знаю, - ответил тот и зло выбросил в форточку стакан с недопитой водкой.
16
На следующее утро Вилков с Чубатовым встретились неожиданно возле милиции; Вилков выходил от следователя, а Чубатов шел по вызову на допрос. Они не виделись с той самой драки на таежном речном берегу...
Тогда они только что сняли свои пожитки с плотов и сносили их в лодки, нанятые в удэгейском селе. Лодки пригнал Чубатов и застал своих лесорубов на берегу пьяными. Возле них крутился Боборыкин, тоже пьяный, с возбужденным красным лицом. Чубатов сообразил, что, пока он пригонял лодки, этот тип даром время не терял, и грубо обругал его: "Ты, мать-перемать, долго будешь путаться в ногах! Кто тебя звал сюда с водкой?" - "По закону полагается выпить отходную, - ответил тот насмешливо. - Рабочие не виноваты, что хозяин у них обанкротился". - "Чего ты на человека набросился? - загудели лесорубы. - Он же ото всей души. Ничего не жалеет. Компанейский человек". - "Поменьше компании надо было водить, а побольше работать. Вот и не сидели бы здесь на перекате!" - "Это мы, значит, не работали? А ты, значит, работал? Так выходит?!" - "За вашу работу не на лодках везти вас, а пешком по тайге прогнать... Да в шею!" "Нас в шею? Ах ты мотаня! Живодер!" - "Лодыри! Захребетники!" Ну и пошла щеповня.
Первым бросился на него Вилков. Прицелился издали, летел неотвратимо и топал, как сохатый, хотел с разбегу сшибить его всей массой своей увесистой туши. Чубатов, увернувшись от удара, принял его на левое бедро и по инерции легко перекинул через себя в воду. Вторым бежал Семынин, и этого сшиб Чубатов кулаком в челюсть. Потом кто-то треснул его по затылку палкой; в глазах ослепительно вспыхнули разноцветные круги, и он упал, теряя сознание. Когда били его лежачего, он уже не чуял.
И вот теперь они встретились нос к носу. От неожиданности растерянно остановились; Вилков настороженно и выжидательно поглядывал на Чубатова. Тот первым пошел к нему и протянул руку с едва заметной виноватой улыбкой:
- Здорово, Федор! К сожалению, ничем порадовать не могу. Деньги не дают, говорят - ждите весны.
- Слыхали, - ответил Вилков и, чуть помедлив: - А как у тебя?
- Хреново... Наверно, посадят. Отчет не утверждают.
- Я это... к следователю ходил. Сказал ему: ежели для суда нужно, то мы напишем заявление, что наем сплавщиков был вынужденным, из-за нас то есть. Мы и виноваты. И на суд придем.
- Ну, спасибо!
- Ты извини, что так вышло между нами. Погорячились. - Вилков только руками развел.
- Ладно... Я сам виноват, - сказал Чубатов и пошел прочь.
В кабинете у Конькова посреди стола лежала серая папка с крупной белой наклейкой, и - черная надпись: "Дело N_76". Увидев эту папку, Чубатов почуял холодок на спине, и сердце заныло и затюкало... Но виду не подал и говорил, бодрясь:
- Здорово, капитан! Давно не виделись.
Коньков поздоровался за руку, указал на стул, сам сел напротив, все приглядывался к Чубатову.
- Вроде бы никаких следов. У лесника Голованова вы по-другому выглядели.
- На нашем брате как на собаке зарастает, - усмехнулся Чубатов. - Жаль, что мы встречаемся, капитан, вроде по необходимости.
- Такая служба у нас, Чубатов. Свидания наши случаются не по взаимной симпатии.
- Я надеюсь, что они происходят по недоразумению.
- Дай-то бог, как говаривал мой папаша. Вроде бы вас били? - спросил Коньков деловым тоном.
- Пустяки! - покривился Чубатов. - И здесь чистое недоразумение. Ребята не виноваты. Выпимши были.
- А кто же виноват?
- Очевидно, я, если плоты в тайге остались. Сели прочно...
- Где бы они ни завязли, а рукам волю тоже давать нечего. Я не понимаю, к чему вы покрываете лесорубов?
- Все это мелочи. Погорячились ребята. Их тоже понять можно. Они с одним авансом остались.
- Сколько потратили на аванс?
- Восемь тысяч рублей. Остальные восемь тысяч рублей потрачены на продукты, такелаж, топляк... Там все записано, - Чубатов кивнул на папку.
- Видел я твои записки, - проворчал Коньков, открывая папку. - С ними только по нужде ходить, и то не очень они пригодны - невелики.
- Других не имеется. Впрочем, раньше и такие хороши были.
- То-то и оно, что раньше. Раньше вы лес сюда пригоняли, а теперь где он?
- Да что он, сгниет, что ли, до весны?! - взорвался Чубатов. - Здесь же будет.
- До весны тоже надо дожить.
- Кто собрался помирать, тому и лес мой не поможет.
- Лес нужен в хозяйствах, а хозяйство вести - не штанами трясти. Вон, нахозяйничал! - указал Коньков на бумаги в папке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33