- Томилин отвернулся от Селютана и забарабанил пальцами по столу.
Вошел Санька Клюев, одутловатый сутулый малый лет двенадцати. Он принес тарелку соленых огурцов и на деревянной чаше квашеный вилок капусты. Клюев-старший, заметив вилок на чаше, строго сказал сыну:
- Это кто ж надумал квашеный вилок на хлебную чашу класть?
- Бабаня подала из подпола.
- Бабаня! А ты чем думаешь? С него сок течет, а дерево влагу не любит. Живо тарелку!
Бородин глянул на чашу и поразился ее диковинной резьбе: по широким краям ее были рельефно выточены груши, да яблоки, да виноградные грозди вперемешку с игрушечными седелками и хомутами. И только теперь, будто в первый раз, заметил он и затейливую резьбу на божнице в виде петушков да лисиц, и косяки оконные и дверные, покрытые резьбой на манер церковных колонн, и верхний кружевной бордюр на изразцовой лежанке возле грубки. Ну и ну! Такое вырезать да выточить может только человек, и взаправду не спящий целыми ночами.
Санька принес еще тарелку и стеклянные стопки. Федот Иванович мотнул ему головой:
- Присаживайся!
И тот, зардевшись от радости, с повеселевшим лицом, сел на лавку. Федот Иванович нарезал вилок широкими ломтями, положил их на тарелку и полил конопляным маслом, в стопки налил самогонки.
- Ну, будем здоровы, если не помрем.
Выпили дружно, с выдыхом, потом шумно хрустели капустой, разгоняя по горнице тяжелый и смрадный запах сивухи.
- Явлений теперь нет, это верно, - сказал Федот Иванович. - Не слыхать про них что-то. А вот к чему знамения бывают?
- Какие знамения? - спросил Томилин.
- Обыкновенные. Летом на старом бочаговском кладбище спаренных волов видели. Не наших быков, а волов - с длинными, загнутыми кверху рогами. Пытались их взять и наговором, и молитвой, по-всякому. Пропадают. Не даются, и шабаш.
- Клад, наверно, - сказал Федорок.
- Клад рассыпается от удара. А эти даже к себе не подпускают. Пропадают! Растворяются в воздухе, как пар с воды. Нет, это не клад. Это знамение. Ох, не к добру. Вон, в Линдеровом лесу опять немка в белом появилась. В старые времена ходила она и плакала в Ивановскую ночь. А теперь, говорят, по осени ходит. Намедни Тарантас за дровами ездил. Да припозднился. Она его и встретила на порубке. Стоит на пеньке, плачет и все руки к нему протягивает. Лошадь как захрапит - да в сторону. Телега со шкворня долой. Вожжи оборвались. Лошадь с одними передками умотала, а Тарантас пешком пришел. Инда поседел, говорят.
- Куда еще? Он и так седой как лунь, - сказал Прокоп.
- Что за немка в белом? Не призрак ли? - усмехнулся Томилин. - Ах, темнота ваша!
Федорок положил свою каменную пятерню на плечо Томилину, так что тот вильнул корпусом и охнул.
- Ты, паразит, зачем сюда пришел? Жалобы писать? Вот и сиди жди - когда твоя очередь подойдет. А в разговоры наши не суйся! Понял?
- Федор! - осадил его Бородин. - Ты где находишься, на базаре?
- Это он базарит. Начитанность нам показывает. А я ему об уважении напомнил.
- Линдерша, как говорится, здешняя. Эта не в диковину, - сказал Иван Никитич, потом сделал выдержку и понизил голос: - А вот что царская дочь появилась в наших краях, это, мужики, чудо из чудес.
- Фантазия. Царская семья вся была расстреляна, - не удержался от возражения Томилин и опасливо покосился на Федорка.
Тот с выжидательной готовностью уставился на Костылина: чего, мол, с ним делать - бить или подождать? - было написано на лице Селютана.
- Вся, да не вся, - сказал Костылин. - Анастасия уцелела. И за границей об этом пишут.
- Интересно, как могла уцелеть она, ежели их в подвале дома купца Ипатьева расстреляли всех в одну и ту же ночь?
- А ты что, сам расстреливал? - спросил все так же враждебно Томилина Федорок. - Ежели ф люди говорят, значит, видели ее. Ну, игде она появлялась? - обернулся к Ивану Никитичу.
- Говорят, она целый месяц в Касимовской типографии работала. Заехал за ней брат царя, Михаил. И по дороге в Пугасово они ночевали у Тихона Карузика. И будто бы, прощаясь, они сказали: граждане, пора надевать кресты. Теперь уж, мол, недолго. Мы вернемся еще.
- Интере-эсно! - покачал головой Федорок, потом вдруг заматерился, ударил по скамейке кулаком и заскрипел зубами: - Ух ты, мать твою перемать! Давай еще по одной дернем!
Клюев, разливая самогонку, повеселев, покосился на Прокопа:
- Ну, и что ты скажешь, Прокоп Иванович? Как, будем платить или нет?
- Я свое все заплатил. Больше мне платить нечем.
- А ты, Иван Никитич?
Тот горестно вздохнул и потер лысину:
- Эх, Федот Иванович, Федот Иванович! Ты, брат, человек опытный и с понятием. Ну неужто не видишь, что они только и ждут, чтобы мы заупрямились? Тут нас и ахнут, как быка по лбу. Как вон с Лопатиным поступили, так и с нами будет. Надо платить.
- А ты что отмалчиваешься, Андрей Иванович? - спросил Клюев Бородина.
- Иван Никитич прав. Ва-банк теперь не играют. Не такое время. Заупрямишься - и сразу пойдешь в расход. Иные прыткие из начальства только этого и ждут. Он, мол, несговорчивый. Зачем же самому напрашиваться на конфискацию? Зачем облегчать им работу?
- Постой! Но ведь ты сам не внес сто пятьдесят пудов сена?!
- Я действовал окольным путем. Руку позолотил. Тройку гусей отдал. У меня приняли. А ты и говорить ни с кем не хочешь.
- Не с кем говорить. Да об чем? Отдать семьсот рублей - значит, свести со двора обеих лошадей и корову. Больше продать нечего. А что мне делать без скотины? Как Томилину, по дворам итить? Нет уж, своими руками хозяйство рушить не стану. Пусть берут, что хотят. - Он поднял стопку. Эх, двум смертям не бывать, одной не миновать. Поехали!
Уже по-темному вернувшись домой, Андрей Иванович застал у себя Ванятку Бородина, тот сидел на деревянной приступке запечника и покручивал свои пышные цыганские усы, а за столом - целая орава белоголовых ребятишек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264