Девушки молчали.
– Может быть, выпьем? – опять предложила Алиса. Маша молчала и как-то героически курила.
Выпили.
– Как это ты при папе не стесняешься курить? – начала уже полутрезвая Алиса. – И вы ей не запрещаете?
На вопрос никто не ответил.
– Вот что, – сказал папа, – будем фотографироваться, но не в таком виде. Ваш вид меня не устраивает.
– Я голая фотографироваться не буду, – поспешно ответила Маша.
– Как с вами скучно. А так на вас пленку тратить жалко.
– А что вы такой жадный? – сказала ему Алиса. – Надо скрывать эту черту характера, если она так присутствует.
– Нет, я не жадный, но когда жадничают по отношению ко мне, мне тоже неинтересно.
– Ну ни фига себе! – ответила Алиса в восхищении от Андрея Андреевича. – Ну у вас и ответики! Надо придумать для вас побольше вопросов.
– Валяй, – согласился он, добрея.
В таком духе они проговорили до полуночи.
Они обсудили много тем: что такое для каждого значат любовь, красота, даже затронули смысл жизни, вопросы литературы, музыки и живописи. Андрей Андреевич поставил на полную громкость несколько дисков своих любимых композиторов, но среди классики девушкам пришлось три раза подряд прослушать песню семидесятых годов «Красная стрела» в исполнении Софии Ротару. Это было тяжелое испытание, но Андрею Андреевичу нравилась одна фраза из припева. После третьего раза путем мимики и жестов, до того орала музыка, что нельзя было услышать друг друга, Алиса попросила остановить. Маша перечить боялась – у нее уже был кое-какой опыт, которого не имела ее подруга. Когда Андрей Андреевич понял, что Алисе не нравится, он с размаху разбил пластинку об пол вдребезги.
– Что-то в этом есть… – задумчиво проговорила тогда Алиса.
Потом он провел, как сам выразился, тест, нравится ли девушкам его «Обнаженная» на картине. В завершение повел их в дальнюю, почти тайную комнату, где у него стояла ОНА! Кровать для женщины его жизни, которую он скоро встретит и на которой он будет ее ласкать!
Девушки были потрясены. Под балдахином лежала большая перина, похожая размером на целый плацдарм. Но поражало другое – вся она была обтянута черным-пречерным бархатом.
– Почему она такая черная, эта ваша кровать? – спросила Алиса.
Андрей Андреевич выключил свет, зажег три свечи в старом подсвечнике и занес его над постелью.
– И представляете, – сказал он торжественно пропитым голосом, – если сюда положить красавицу со сверкающей белоснежной кожей?!!
Все помолчали, а ушли с почтением. Как раз стрелки часов приближались к часу ночи, когда девушки вышли вдвоем в туалет, а вернувшись, объявили, что им пора уходить.
Андрей Андреевич сразу помрачнел, как туча. Стал страшен. Лицо его сморщилось и резко постарело, выдавая возраст.
– Значит, так, – сказал он, – вы не выйдете отсюда до тех пор, пока я не кончу.
– Как это «не кончу»? – в своем стиле заспрашивала Алиса.
– А так! – враждебно огрызнулся Андрей Андреевич. И замолчал.
– А! Вы имеете в виду секс, – сказала Алиса. Обе рассматривали его лицо. Он опять курил.
– Но если мне совсем не хочется, – сказала Алиса. – Я совсем не расположена…
Он встал, вынул с полки кассету.
– Порнографию будешь смотреть? – спросил он.
– Для чего?
– Для подготовки. Я тебя понимаю. – Он всунул кассету. Появилось изображение.
– Но я, например, голодна! – сказала Алиса, отвернувшись от экрана.
Он остервенело выключил телевизор. Открыл холодильник, достал трехлитровую банку с икрой.
– Сейчас я вас попитаю, – сказал он, сверкая глазами. Стали с обреченностью есть икру. Он пристально наблюдал, когда девушки наедятся.
– А вы? – интеллигентно спросила Алиса.
– А я не хочу есть, – ответил он.
– Вы очень целеустремленный, – заговорила Алиса. – Давно у вас не было женщины? – как доктор поинтересовалась она, разжевывая бутерброд.
– Давно. О…ительно давно! – ответил Андрей Андреевич, прямо как ребенок.
Маша упорно молчала.
– А вот как же вы будете с Машей, например, спать? Она же ваша дочка! – не унималась Алиса. Она намазала себе новый бутерброд.
– А мне наплевать. Вы сами разберитесь, с кем мне спать. Если тебе жалко Машу, пойдешь одна.
– Ага, – сказала Алиса, – ну вы и крутой!
– Да, я крутой. Не люблю этих ваших словечек.
– Ну вы крутой…
– Ну что, поели?
– А если мы откажемся? – переглядываясь с Машей, спросила Алиса.
– Тогда вы отсюда не выйдете.
– А как это?
– А так.
– Вы очень немногословны.
– Да, я такой.
Алиса отложила бутерброд.
– Ешь, ешь. Я никуда не тороплюсь, например, – сказал Андрей Андреевич.
Вдруг девушки вскочили и рванули в коридор. Он не погнался за ними, сидел себе спокойненько. Те подергали двери, замки все были заперты. Тогда они скрылись в одной из комнат и защелкнулись на щеколду.
– И что это такое? И это он самый потрясающий мужчина в мире? – сказала Алиса.
– Он тебе не нравится? Совсем-совсем? Все женщины влюблялись в него. Он же не любил никого. Теперь он остался совсем один.
– А если он никогда не кончит? – нагнетала Алиса. Маша пожала плечами:
– Он на самом деле нас не выпустит.
Андрей Андреевич стоял в это время босиком у самых дверей и подслушивал. Наконец ему надоело, он громко забасил:
– Дверь тонкая. Я могу ее быстро высадить. Давайте – решайте.
Дверь открыла Алиса.
– Тогда идите помойтесь, – сказала она.
– А я чистый, – парировал он.
– Откуда я знаю… Идите помойтесь.
– Ну ладно… Могу и помыться. Тогда идем, я покажу тебе, где и как лечь.
Теперь уже вдвоем они подошли к парадной бархатной кровати. Свечи сгорели ровно наполовину.
– Раздевайся, – сказал он.
Она прилегла не раздеваясь.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20