И когда он ощущал под собой нежное тепло травы, а вокруг себя — целый мир, полный движения и звуков, ему не верилось, что где-то существует болезнь, и меньше всего верилось, что болезнь эта может быть у Джэн. Барт повернулся на другой бок и лежал теперь, не спуская глаз со ступенек, на которых она должна была появиться. Он представил себе, как зазвенит ее лукавый смех и как, взглянув на него со своей застенчивой, виноватой улыбкой, она скажет: «Ой, прости меня, пожалуйста, я тебе столько хлопот доставила».
Непослушными руками он скрутил сигарету.
А потом он увидел Джэн и Дорин. Они медленно вышли из дома и остановились на верхней ступеньке подъезда. Барт вскочил и бросился через дорогу навстречу им. Джэн взяла его под руку, и губы ее медленно тронула улыбка. Он взглянул на нее и почувствовал облегчение. Да она выглядит ничуть не хуже, чем всегда. Он же знал, что все будет в порядке. А потом он вдруг увидел, что Дорин плачет, и у него захватило дыхание, как будто его вдруг пнули ногой в живот.
Джэн взяла сестру под руку.
— Пойдем куда-нибудь позавтракаем, я просто умираю с голоду.
Язык у Барта словно прилип к гортани.
— Что он сказал?
Собственные слова резанули ему слух. Джэн продолжала смотреть на него, улыбка все еще блуждала у нее на губах.
— Поговорим об этом после чая, ладно?
— Но я должен знать.
На мгновение Барт даже сам испугался — так резко прозвучал его голос.
— Он сказал, что мне придется ехать в санаторий или еще куда-нибудь в этом роде.
На мгновение все поплыло у него перед глазами. Желтое платьице Джэн, ее светло-каштановые волосы, разметавшиеся по плечам, — все будто расплылось в ярком солнечном свете, потом туман рассеялся, и он снова увидел улыбающуюся Джэн.
— Он, должно быть, ошибся. Не может быть, чтоб у тебя…
Он запнулся.
Джэн мягко сжала его руку, увлекая его вниз по ступенькам.
— Нет, все так, у меня это есть.
II
Уже потом, когда они вернулись домой, об этом ему во всех подробностях рассказала Дорин. Джэн, вытянувшись, лежала на своей кровати, пристально глядя в потолок. Она, казалось, и не слышала, о чем они там говорят. Как будто ее все это не касалось.
Барт слушал Дорин, умоляюще заглядывая ей в лицо.
— Значит, у нее то, что называют затемнением в легких?
— Врач говорит, у нее затронуто легкое. Думаю, что это одно и то же. К счастью, у нее легкий случай, как он говорит. Правда ведь, Джэн?
Джэн кивнула. Наверное, так он и сказал. Все это прошло, как в тумане. Она ничего не могла припомнить после того, как первые слова врача опустились, словно стеклянная стена, отгородив ее от окружающего мира.
Дорин с трудом продолжала:
— Если она сейчас ляжет в больницу и немного подлечится, а потом поедет в санаторий, то все должно окончиться благополучно.
— …Окончиться благополучно, — слова медленно, с трудом доходили до его сознания.
— Он не сказал, надолго ли это?
— Насколько я поняла, на шесть месяцев или что-то вроде этого.
— Шесть месяцев! — Барт вскочил, будто эти слова обожгли его.
— Кажется, шесть, правда, Джэн? — Дорин повернулась к сестре.
— Да, шесть месяцев.
— Но это невозможно. — Барт отказывался принимать и сам приговор и вытекавшие из него последствия. — Нет, мы обратимся к другому врачу. И конечно…
Он постучал сигаретой по ногтю и стал отчаянно шарить по карманам в поисках спичек.
— Возьми на кухне, — сказала Дорин.
Он встал и направился в кухню, спотыкаясь и с трудом передвигая будто налитые свинцом ноги, потом шаги его стали тверже. На кухне он прикурил и несколько раз глубоко затянулся.
— Конечно же, нужно будет выслушать мнение и другого врача. Мне всегда казалось, что эта женщина просто-напросто паникерша.
Дорин посмотрела на него в упор.
— Насколько я понимаю, если бы Джэн, когда у нее был плеврит, лечила эта молодая паникерша, которая тебе так не понравилась, всего этого бы не случилось. Хотя сама она и не говорила мне этого. Эти доктора, все они друг за друга стоят. Но важно не то, что она сказала, а то, о чем она умолчала. Так или иначе, мы услышали мнение человека, который считается крупнейшим специалистом в Сиднее, и мнение это подтверждается рентгеновским снимком, так что, я думаю, нет никакого смысла тратить снова деньги.
В ее словах прозвучала горечь. Барт подошел к постели Джэн и, присев на край, накрыл ее руку своей. Рука ее пылала под его холодной ладонью. Он взял ее пальчики в свою руку, и собственный жест показался ему детским и глуповатым.
— Ну, ну, ничего, девочка, поедешь в санаторий. Что там сказал лекарь, когда нужно ехать?
Джэн облизнула пересохшие губы, но не ответила.
Заговорила Дорин:
— Он сказал, что сначала надо лечь на месяц на лечение в одну пригородную больницу, а потом уже в санаторий.
— Я не поеду, — голос Джэн задрожал, — я просто не смогу. Там надо шесть гиней в неделю платить, да еще за медицинское обслуживание. Мы себе просто не сможем позволить этого. Ведь у меня будет только туберкулезное пособие. Если уж обязательно надо куда-нибудь ехать, то я поеду только в государственную больницу. Там по крайней мере ни за что платить не надо.
— О Джэн, ну давай не будем возвращаться к этим спорам! Ты же слышала, как доктор сказал, что в бесплатный санаторий ты сможешь попасть не раньше чем через три месяца. А столько ждать мы не можем.
— Три месяца! Что за бред! Да если она сразу же туда поедет, то через три месяца пройдет половина всего срока. Ну уж нет, я не позволю, чтоб она три месяца ждала. Ведь это может стоить…
Он запнулся. Он хотел сказать «жизни», но это прозвучало бы слишком мелодраматично, и, подумав, он сказал вместо этого:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118